Попал по собственному желанию - Данил Коган

Я глубоко вдохнул. Выдохнул и с трудом сел на кровати, прислонив подушку к деревянной высокой спинке.

Немедленно у одной из колонн шевельнулась тень. Практически неразличимый на фоне колонны, человек с маской на лице подошёл к столику и почтительно поклонился. По некоторым косвенным признакам это была женщина.

— Мне бы поесть чего. — я вдруг осознал, что действительно чудовищно голоден. — И объяснений. Где я. И какого демона У происходит?

Фигура также молча поклонилась, мелкой семенящей походкой уплыла в сторону выхода из помещения… госпиталя?

Это похоже на госпиталь. А чего они со мной не разговаривают? И кто эти «они», кстати? Я где вообще?

Кто-то громко и злобно зарычал. Я сперва даже испугался, что мне прямо с госпитальной койки придётся вступить в схватку с неведомым чудовищем. Но почти сразу понял, что зверские звуки издаёт мой собственный живот. На котором, кстати, были кубики пресса! У Дениса их не было никогда.

Кто такой Денис? Мысли путаются.

Пока я пытался разгрести бардак в своей голове, из глубины помещения послышались громкие шаги. Мой слух сразу определил, что идут два человека. Один чётко впечатывает ноги в пол, второй шаркает чем-то вроде войлочных туфель. Блин. Раньше я за собой такой остроты восприятия не замечал. Опять путаница. Когда раньше? Я вроде с детства тренировался…

Между тем «шаркун» и «строевик» подошли к кровати. Шаркуном оказалась та самая женщина в сером.

«Строевик» выглядел как средних лет невысокий мужчина. Чёрные волосы, рыжая борода и усы — первое, что бросалось в глаза. Покатый низкий лоб, широкие надбровные дуги. В глубине глазных впадин двумя янтарями тускло светятся глубоко запавшие глаза. Невысокий, с широченными плечами и руками-брёвнами он выглядел каким-то… основательным, что ли.

Одет он был в наряд, почему-то показавшийся мне смешным. Но потом… — обычная кожаная куртка-запашка с белёной рубахой под ним. Узкие штаны из грубой ткани коричневого цвета. Из-под спускающихся ниже колен штанов торчат обмотки. На ногах туфли, что-то вроде медицинских бахил из войлока или чего-то похожего. Мужик поклонился.

— Доброго дня, ваша милость! Мы очень рады, что Смеющаяся Богиня даровала вам исцеление! Еду сейчас принесут. Что мы можем ещё сделать для самого Максимуса Доримеда? — Говорил коротышка тоже основательно и неторопливо.

Максимус Доримед. Так меня зовут. Древнее славное имя. У меня, кстати, и прозвище есть. Септима Спата. А ещё меня зовут Денис.

— Сначала скажите, где я. И что со мной произошло. Мысли всё ещё путаются. И кто ты? И твоя спутница. Можешь начать с представления.

— Моё имя Брок. — Брок. Без фамилии. Простолюдинское имя. Плеб. Но говорит как человек образованный. Блин, откуда я всё это знаю?

Между тем могучий коротышка продолжил:

— Я, во исполнение обета Госпоже, служу в храме Молчаливых Сестёр — спикером. Моя обетная седмица уже подходит к концу, и я невероятно счастлив, что именно мне довелось первым говорить с человеком, которого коснулась ЕЁ милость! Моя спутница — благочестивая сестра Кассандра. Из досточтимой семьи Вирдисов. Она приняла второй обет молчания и не может говорить более пятнадцати слов в день, включая благословения. Она была первой, кто обнаружил, что к вам вернулся разум. И сумела успокоить всплеск пневмы, которым сопровождалось сие событие. Её тоже коснулась рука богини. Так что она, можно сказать, теперь ваш личный священник в этом храме.

— Так, я в храме Молчаливых Сестёр. А как я сюда попал? Последнее, что помню, как лёг спать у себя в поместье. Я что, заболел?

— Как мне рассказывали сёстры, Матери, Богиня послала сон. Во сне мать узнала, что избранник Госпожи нуждается в помощи и наставлении. Сёстры тут же были направлены в ваши земли. Когда они прибыли, то обнаружили, что вы лежите без памяти. Сестры, несмотря на возражения вашей супруги, забрали вас и отвезли в храм. Ибо такова была воля Смеющейся. По дороге вы несколько раз впадали в буйство и даже зашибли до смерти обозного слугу. Вас пришлось сковать, чтобы вы не навредили себе и окружающим, ваша милость. Ну а в монастыре вас поместили в келью, служившую спасительным убежищем множеству святых сестёр. Сам дух этого места должен был исцелить вас. — Я непроизвольно содрогнулся, вспомнив ужасающую вонь «кельи». Да уж дух святого места, млять. — Но вам становилось всё хуже и хуже. Никто уже не надеялся, что вы выживете.

В этом месте монолога сестра Кассандра ткнула его локтем в бок.

— Ах да. Лишь сестра Кассандра до конца верила в милость Богини. Она не только молилась за вас, но и ухаживала за вами, как могла. А могла она не слишком много. И вот. Чудо свершилось в стенах храма. Я даже и не знаю, что ещё сказать…

Сестра показала ему отрывистый жест. Я, кстати, его понял. Он значил — меч. Похоже, мне знаком их язык для глухонемых, хотя бы немного.

— А. Да. Ваш меч. Его тоже забрали из поместья. И Богиня взяла его в руки. Сможете убедиться, как встанете на ноги. Ещё одно чудо!

— Интересно. Как это супруга разрешила меня увезти?

— Ну, я не знаю. — Он искоса глянул на Кассандру. Та тут же взорвалась серией жестикуляций. — Благочестивая сестра говорит, что нельзя идти против воли Богини. К тому же у делегации был с собой документ, в котором вы поручали в случае тяжкой болезни доверить вас попечению храма. Но сестра говорит, что ваша душа отсутствовала. Как у мёртвого. А теперь вернулась, сияя пневмой. Богиня не оставила своего избранного!

Я на самом деле тоже частично понимал, что там изображала сестра Кассандра. Переводил этот Дрок довольно точно. В общем, картинка понятна. Богиня, помнится, говорила, что Максимуса убила именно любезная супруга вместе с любовником. Причём каким-то там заклятием. Или проклятием? Неважно. Интересно, этот самый любовник — Владеющий? Или они наняли кого-то со стороны? Ладно, разберёмся. Кстати, я даже подозреваю, кто он такой.

Память Максимуса работала всё чётче и чётче. А вот память Дениса подёрнулась какой-то мутной пеленой. Всё шло, как и обещала Та Женщина, собственно. Но ощущения дико неприятные.

Пришлось прерваться с лекцией, потому что внесли поднос с едой. Моё внимание полностью поглотили наполненные снедью тарелки.

Еда была простой. Но приготовлено всё было отменно. Никаких жаренных на вертеле целиком баранов или там ломтей подгоревшего мяса, или овощей ещё в земле прямо