Алое сердце черной горы - Кирилл Миронов

— Он еще не пробудился? Хм, давно пора бы, раны не настолько серьезные. Он просто обязан выжить.

Артемир узнал где-то неподалеку голос Датокила. Начиная понемногу приходить в сознание, Артемир обнаружил себя лежащим в комфортной кровати, а серая муть, из-за которой он потерял небо, была крышей внутреннего намета теплой палатки Монны. Он же бывал здесь так часто… Рука… И вновь боль цепкой хваткой перетащила внимание приора на себя. Страшась того, что он может увидеть, Артемир вытащил из-под тяжелого шерстяного одеяла левую руку, и… горько и судорожно охнул… На месте его левой кисти жестоко и неотвратимо предстала перебинтованная чистыми тканями с красными вкраплениями культя.

— Артемир! Ты очнулся! — над головой Артемира нависло личико Монны, смотрящее на него со смесью нежности и тревоги сквозь пелену слез.

— Монна… — Артемир умилился. — Тот, кто стал по собственной воле твоим мучителем, не должен получать столько заботы и тепла в ответ.

— Не говори так! — вскинулось дитя. — Ты не мучитель мне. Мой дед, держа меня взаперти моих покоев, причинял мне куда больше страданий… С тобой в походе мне интересно!

— Но ведь в битве ты могла пострадать… — и тут Артемира накрыл оползень мандража. — Битва… Что случилось, кто одержал победу?..

Монна не ответила, только ее глаза молнией разорвали зрительную связь с Артемиром. У того защемило в груди.

— Мы потерпели поражение. — подошедший Датокил словами разрезал сердце Артемира пополам. — Но я рад, что с тобой… все в порядке… — перед последними словами Датокил замялся.

— Поражение… — Артемир начисто забыл о своем телесном лишении, пораженный ужасной новостью. — Но почему мы живы, или хотя бы не в плену???

— Отчасти благодаря твоей горячности. — неожиданно тепло улыбнулся Датокил. — Твой порыв вдохновил равенцев, и они смогли упорядочиться. После того, как саргийские застрельщики ранили тебя, воины пришли в неистовство от подобной несправедливости, и даже отбросили ошарашенных нордиктовцев. — Датокил помрачнел. — Но этого оказалось недостаточно, и новый напор противника вынудил нас в порядке отступить наверх, на плато, сюда…

— Значит, мы все еще на плато, над местом схватки… — заключил Артемир. — А высота эта для понесшего тяжелые потери сарга, по сути, недоступна…

— Но и для нас это место таит лишь тихую и спокойную гибель: здесь нет еды, нет и воды, нет выхода, кругом лишь неприступные и промозглые горы… — Датокил омрачился пуще прежнего. — Я, Салатор и Кориган лишь отсрочили момент нашей смерти.

— Может, я смогу убедить их отпустить нас?.. — робея и стихая с каждым словом, предложила Монна.

— Нет, это бессмысленно. — покачал головой Датокил.

— Но ты можешь убедить их генерала взять тебя и остальных заложников под опеку и сопроводить домой. — обратился к Монне Артемир, делая вид, что не замечает резкого, неодобрительного выражения лица Датокила. — Уж коли наше предприятие потерпело крах, нет смысла далее томить вас неволей.

— Ни за что! — выкрикнула Монна, но смутившись от своей же вспыльчивости, скромно опустила глаза. — Я с вами до конца…

— Вот же горячая кровь! — с облегчением и одобрением рассмеялся Датокил. — С уверенностью заявляю, что ты теперь — настоящая равенка.

— А что же остальные? Если они не согласны? — давил свою линию Артемир.

— А остальные заложники настолько незначительны, что их мнение рассмотрению не подлежит. — грубо обрубил Датокил, которого неуместная, по его мнению, гуманность Артемира начала язвенно подъедать.

Хмуро проворчав в ответ, Артемир не стал спорить далее, ибо усталость дала о себе знать. Он медленно повернул голову и перевел взгляд обратно к потолку.

Верно истолковав движение приора, Датокил с кивком головы на прощание вышел из палатки. Монна тоже засобиралась, перед уходом повернулась к Артемиру и сказала:

— После полудня я пришлю лекаря для смены перевязок твоих ранений.

— Ранений? — удивленно переспросил Атемир. — У меня всего лишь одна.

Монна в удивлении округлила глаза и указала пальцем в сторону торса Артемира:

— Разве ты не чувствуешь дыру от пули в своем боку?

С недоверчивой улыбкой откинув одеяло и кинув взгляд на свои бока, Артемир действительно увидел перевязь с пятнами крови на левой стороне.

— Невероятно, и правда рана… — осторожно напрягая косые мышцы живота, Артемир поморщился — боль огрызнулась в ответ на ненужное бередение. — Твой лекарь чудодей, я ее даже и не заметил поначалу.

Озарившись радостной улыбкой, Монна пояснила:

— Лекарь сказал, что рана легкая, никакие святилища жизни не потревожены, и после извлечения пули дыра зарастет быстро.

Монна ушла, а Артемир с усмешкой погладил себя по животу и пробормотал:

— Святилища жизни… Хех, это кишки-то мои, что ли?..

* * *

Прошло еще несколько дней до того момента, как Артемир осторожно, при помощи добрейшего старичка-лекаря Монны, смог осилить подъем с кровати. Помимо пулевого ранения бока и лишения кисти левой руки, Артемир страдал от сильно ушибленной и придавленной левой ноги и головных болей из-за удара при падении коня. Все это время равенский поход стоял боеготовым лагерем на плато, выкатив в сторону подъема все имеющиеся орудия. По словам Датокила, после горячей фазы боя остатки легионов предприняли штурм, но были стихийно отброшены назад пушками. Убежденные в том, что у равенцев после такого плотного огня боеприпасы на исходе, попытки взятия были возобновлены. Раз за разом, попытка за попыткой, легионеры щедро засыпали подъем своими изувеченными телами, а дула равенский орудий триумфально сверкали отблесками Звезды, побеждая настойчивость саргов. Обескураженные избыточными запасами у противника ядер и алого угля, легионы бросили тщетные свои терзания, ограничившись терпеливой блокадой на безопасном расстоянии. Таким образом, была выбрана единственно верная стратегия — культивация голодного издыхания противника, ибо, в отличие от боезапасов, провиант у равенцев таял, как последний снег теплеющей весной. Единственной отрадой мрачнеющих равенцев стал их доблестный приор, вырвавшийся из лап смерти.

— Что у нас по воде? — крепко опираясь правой рукой на импровизированную трость из обломка пики, спросил Артемир, не пряча тревоги в голосе.

— Хватит на бережное питье в течение недели, не более. — со вздохом ответил уставший от беспокойства Датокил. — Если не протухнет ранее положенного…

— Почти все мои раненные погибли из-за экономии воды и еды… — с дрожью в голосе прошептал бледный Салатор со впалыми, оттененными глазами, безвозвратно утратив свои жизнелюбие и оптимизм. — Промывать гниющие раны нечем…

— Сейчас осень, а в этих землях осенью часто случаются дожди… — с учительской эрудицией загнул Кориган, смотрящий на безупречно ясные небеса, зажмурив один глаз.

— Негоже нам полагаться на стихию… — покачал головой Артемир. — Нужно что-то делать.

— Что же? — спокойно, но