Кай. Коллекционное издание - Алекс Анжело

о людях. Он надеялся, что у него будет возможность объясниться. Все же Кай не был глупцом и догадывался, что, пусть Герда не знала деталей, она многое понимала. И обида на него, что вновь росла с каждым днем, была вполне объяснима. Это являлось еще одним поводом поторопиться и быстрее закончить полотна. Но еще имелась причина, из-за которой он желал бы замедлить время. Может быть, даже навсегда остаться в этих долгих зимних ночах…

Йенни нравились их разговоры, пусть Дева и не желала этого признавать. Теперь она часто занимала то кресло, которое заморозила в первый свой визит. Только ныне с каждым разом она лучше контролировала свою силу, не портила мебель и почти не понижала температуру в комнате Кая.

Перекинув ноги через один подлокотник и прислонившись спиной к другому, Йенни нередко запрокидывала голову, рассматривая деревянный потолок. Она могла сидеть в молчании, погруженная в свои мысли, пока Кай работал над последним полотном. Изредка отмирая, Йенни задавала неожиданные вопросы.

– Почему тебе нравится создавать картины? Как ты это понял?

– Я никогда не задумывался об этом… – искренне отозвался Кай. – Но, начав в какой-то момент, понял, что не могу остановиться.

– Почему не можешь? Выкинь кисти и краски. Многого не надо.

– Отчасти. – Кай поднял свободную руку, коснулся пальцем виска. – Только в моей голове они останутся. Я буду тосковать.

Йенни сощурилась, смотря на кисть в руке Кая, что вновь порхала над холстом. Два завершенных полотна стояли у стены комнаты, прикрытые тканью. Они манили ее, и она не единожды представляла, как срывает с них этот никчемный кусок материи. Думала об этом десятки раз, но сдерживалась, помня свое обещание.

Больше всего Йенни ненавидела давать обещания. Ведь их надо исполнять. В мире силы существовало два вида договоров, о которых она после рассказала Каю. Первый заключался на золотых свитках, а второй – на плоти. На свитках использовали божественный язык, которым записывали условия, а после закрепляли оттиском своей силы. Второй же оставлял след на плоти и уходил в кости.

Договор можно было уничтожить, а клятва на плоти вечна. И, если ее не исполнить, клеймо отравит существование так, что даже божеству жизнь покажется адом. Кая поначалу удивило, почему Дева заключила с ним договор на плоти, но объяснение было в ее характере. Йенни свои сделки не нарушала и не беспокоилась об их неисполнении, поэтому и заморачиваться с золотыми свитками не желала.

– Твои полотна… Что на них? – полюбопытствовала однажды Йенни, сгорая от нетерпения.

– Сложно ответить. – Кай улыбнулся. – Но я посвятил их себе.

– Может быть, это будет интересно, – протянула она, а после, криво улыбнувшись, добавила: – А может, и нет…

В один из вечеров, когда Кай пытался прогреть комнату, подкидывая угли в ярко горевший камин, он спросил:

– В том, что я никогда не болел, тоже заслуга Осколка?

Он и раньше задумывался о том, что, сколько бы ни мерз, не простужался. Последний раз нечто похожее на простуду он подхватывал в детстве, и то вместо того, чтобы повыситься, температура его тела, наоборот, упала.

– Естественно. – Дева вновь рассматривала древесные узоры на потолке, словно они были раскрытой книгой, которую можно прочитать. – К сожалению, от болезни ты вряд ли умрешь.

– К сожалению? – осведомился Кай.

Он глядел на то, как она лежит, развалившись в его кресле. Обстановка вокруг была слишком простой для Девы. Все равно что украшение с бриллиантами поместить не в сокровищницу, а на прилавок уличного торговца, промышляющего дешевыми побрякушками. Просто немыслимо.

Временами Кай желал, чтобы они ненавидели друг друга. Он ловил себя на этой мысли уже некоторое время, ведь им обоим было бы от этого проще. Вот только ненависть не приходила, а вместо нее являлось нечто иное. Тепло? Чувство понимания и какого-то единодушия, что он испытал в первую их встречу, вернулось и становилось сильнее.

– Извини, сказала по привычке, – бездумно отозвалась Йенни и сразу поинтересовалась: – Тебе ведь не нужно будет это зеркало?

От Кая не укрылось, что она давно обратила на него свой взор. Йенни любила красивые вещи, одежду и даже людей. А еще ей нравилось любоваться собой. Никогда прежде Кай не видел, чтобы кто-то без малейшего стеснения самозабвенно предавался этому занятию.

– Нет, не нужно.

Кай скосил взгляд на Йенни. Она была занята – выводила ледяные узоры на потолке его комнаты. Уголок губ был нервно вздернут вверх. Раздался треск.

– Не разрушь мне потолок, – серьезным тоном попросил Кай.

Вместе со звуком его голоса Йенни поднялась. Порой она двигалась совсем не как человек, и сейчас был один из таких моментов. Вместо того чтобы неуклюже выбираться из кресла, как делали это все остальные, Дева подлетела, изящно становясь на ноги.

В дверь неожиданно постучали. Кисть замерла над полотном, так и не нанеся краску.

Йенни медленно повернулась на каблуке, губы ее растянулись в кривой улыбке.

– Кай, ты дома? – раздался голос Герды.

– Легка на помине, – негромко проговорила Дева.

– Тсс, – протянул Кай, откладывая кисть и на ходу переодевая рубашку. Он крикнул: – Иду!

Кай накинул на плечи пальто и вышел. Нередко Герда приходила в дневное время, когда была необходима помощь в хлебной лавке. Обычно требовалось либо наколоть дрова, либо передвинуть мешки с мукой, либо что-то подобное.

Так случилось и в этот раз.

– Моя мать зовет тебя, – скупо процедила Герда, стоило ему открыть дверь. Она не повязала платок, и ярко-рыжие волосы горели огнем.

– Хорошо, – отозвался Кай, выходя и запирая за собой дверь.

Они вместе направились к лестнице.

– Как у тебя дела? – спросил он, ощущая повисшее напряжение.

– Ничего нового. Все как всегда.

В ее словах Кай чувствовал холод. В какой-то момент, уже на улице, она повернулась к нему и почему-то посмотрела на его волосы, которые успели сильно отрасти к тому дню. Кай тоже не надел шапку, ведь идти ему было всего ничего, всего лишь до соседнего дома.

– Тебе надо их подстричь, – вдруг проронила Герда. – Или собирать хотя бы. А то висят, как… – Она не договорила, а помедлив, будто с сомнением предложила: – Приходи как-нибудь, я их подровняю.

– Ладно, – согласился он, не придавая этому особого значения.

– Буду ждать, – кивнула Герда, прежде чем они зашли в лавку на первом этаже дома.

После Кай на время позабыл о том их разговоре, вновь погрузившись в работу. Хотя в тот день, когда он вернулся, Йенни придирчиво осмотрела его и, ничего не найдя, мимолетно уронила:

– Остерегайся своей подруги. У нее рыжие волосы.

Кай не понял, что именно она имела в виду. Рыжие? Что