Отчаяние - Анастасия Пименова

– Всё нормально, – отвечаю на автомате и понимаю, что никогда не смогу привыкнуть к тому, что люди так легко умирают в наше время.

– А что с остальными? Ты… их тоже убил? – задает вопрос Тоби, выходя из-за моей спины.

– Да. У нас есть ключи от машины и половина бака, что должно хватить до места, где мы с вами разойдемся. Идем.

Зейн быстро обыскивает его на наличие ещё чего-нибудь полезного, но из полезного у него оказалась только винтовка и рация. Последнее парень забирает, протягивая мне и говоря, что пока не разойдемся, она будет со мной. Так будем поддерживать связь, если нам кто-то встретится и придется разойтись.

Мы уходим, следуя за ликтором, и по пути я задаю вопрос:

– Это действительно были самоубийцы?

– Да. И они были на грани либо смерти, либо обращения. Кафоликон у них я не нашел, но, возможно, они его спрятали где-то в машине. Оружие лишь то, что они держали в руках.

Теперь понятно, почему тот незнакомец сразу же спросил про препарат.

Когда доходим до машины, то Зейн подходит к багажнику и открывает его. Пусто. Парень начинает что-то ощупывать и следом слышится щелчок.

– Двойное дно, – говорит Тоби, на что Зейн кивает.

– Хорошо, что они не догадались об этом.

Мы с братом подходим и видим внизу… несколько видов оружия, но больше всего меня привлекает одно. Мачете. Мне становится плохо только от одного его вида, хоть оно и идеально чистое, практически натертое до блеска.

– Что это? – бубню я, задавая не совсем верный вопрос.

Зейн из всего, что там есть достает небольшой черный ящик, размером с два моих кулака и открывает его, показывая… капсулы кафоликона. Их там не меньше десяти.

– Запасы.

– Того ликтора, кому принадлежит это машина?

– Да, – отвечает он и забирает лишь одну капсулу, убирая к себе. После Зейн складывает всё, как было и не притрагивается ни к какому оружию. – Залазьте внутрь.

– Мы сядем назад.

– Эйви, могу я сесть с Зейном спереди? – задает вопрос Тоби и смотрит на меня.

Я киваю, поэтому назад сажусь в одиночестве, лишь наши рюкзаки кладу рядом.

Зейн заводит автомобиль, начиная медленно трогаться, а Тоби пристегивается ремнем безопасности, который здесь на удивление сохранился.

Вообще, весь салон автомобиля выглядит весьма ухожено. Конечно, мне до этого доводилось ездить на автомобилях лишь несколько раз в жизни, но все они были, что внутри, что снаружи – весьма в плачевном состоянии. А этот… даже кожа сиденья такая, словно её перешили несколько недель назад. Единственное, что выбивается – это большой круг на приборной панели, будто чем-то нарисованный. Кажется, Зейн тоже обратил на это внимание, потому что через зеркало заднего вида я заметила, как он недовольно поджал губы.

Глава 24

Пейзаж за окном почти постоянно меняется, и я смотрю, стараясь запомнить, как можно больше, чтобы понять… как изменился мир, в котором я уже родилась. Трудно представить, что раньше было по-другому.

Город этот уже закончился, поэтому деревья мелькают перед глазами, сменяя друг друга. За ними простирается неизвестный мир.

Хотя пейзаж за окном меняется, остаётся неизменным лишь одно – чувство тоски и страх.

– Сколько нам так ехать?

– Если без остановок, то день, чуть дольше. С остановками – полтора дня, максимум – двое суток.

Отлично. Значит, через три или четыре дня мы с Тоби должны быть в Гристоуне, где передохнем, чтобы в дальнейшем продолжить путь. А ещё именно там мы должны… "встретиться" с мамой и Кларком, но этого не произойдет. Правда, пока Тоби об этом не знает. Пусть он лучше думает, что наша мать умерла, чем бросила. И именно в квадранте нужно будет что-то придумать насчет кафоликона. Возможно, мне придется даже устроиться на временную работу.

Всё равно, несмотря на… все нюансы ранее, мы движемся в очень хорошем темпе, тем более, сейчас, когда появилась машина. Жаль, её нельзя оставить себе на постоянную основу. Даже если бы Зейн вдруг решился её бросить, то после его слов, что она принадлежит какому-то ликтору… нет желания присваивать её себе.

Вдвоем с братом мы бы продвигались гораздо медленнее и не факт, что до сих пор были бы живы.

Тоби тоже смотрит в окно и постоянно вертит головой в разные стороны, особенно, когда мы медленно проезжаем через небольшие города или поселения.

Я бы предложила сменить Зейна, но мои навыки вождения закончатся тем, что я просто сяду на водительское сиденье. Но не думаю, что это сложно. Водить, в особенности, когда есть лишь две педали.

Есть одна навязчивая мысль в моей голове с тех пор, как мы нашли эту машину. Кафоликон. Я видела, куда Зейн положил его обратно. Если я заберу его, то каковы будут последствия?

– А чья это машина? – решила начать с ненавязчивого вопроса, чтобы понимать, что мне будет, если я решу украсть препарат. – Я поняла, что он принадлежит ликтору, но почему ты сказал те слова? Что если бы они знали, то не тронули машину?

Зейн переглянулся со мной через зеркало заднего вида.

– Есть люди, как я говорил ранее, которые потакают всем своим желаниям. Нормы морали для них пустое место. Все ликторы относятся к опасным людям, по крайней мере, в такую категорию нас относят большинство. А есть ещё более опасные, которых если встретишь на пути, то советую разворачиваться и бежать.

– Как я пойму к какой они категории относятся?

– По взгляду. Ты почувствуешь страх, который никогда прежде не ощущала до этого. Касается не только ликторов, но и других людей. Если бы вы с братом попали к Князю и увидели его, то поняли, о чем я говорю.

– Я испугалась и тебя, когда увидела.

– Сильно?

Пожала плечами, потому что не уверенна. Да, тогда я действительно испытала страх, но сейчас от него почти ничего не осталось, лишь крупицы.

– Если бы сейчас ты ответила да, то тогда я бы относился к тем самым людям. Ты бы не смогла забыть тот страх, потому что он по-прежнему был бы с тобой.

– Так чья это машина? – повторил мой вопрос Тоби, потому что Зейн так и не дал на него прямого ответа.

– Моего брата.

– У тебя есть брат? – в унисон спросили с Тоби.

– И не один, – мои глаза округлились от такой информации, – им является каждый ликтор, с кем прошло моё детство. Так что да, у меня много братьев, но ни один из них не является кровным.

– Так неинтересно! – разочаровано сказал