Железный лев. Том 2. Юношество - Михаил Алексеевич Ланцов

При этом, будучи ярким лидером, совершенно подавлял инициативу подчиненных. Не любил всякую коллегиальность и решения принимал исключительно единолично. Совершенно пренебрегал здоровьем и личной жизнью в угоду службе и флоту. Он жил на работе. И, по сути, на ней же был и женат.

А уж как он конфликтовал с властью! У-у-у! Даже с императором закусываться не стеснялся. Ради дела, конечно. Всегда только ради дела. Но из-за чего Николай Павлович не любил и открыто называл «упрямым владимирским медведем».

Однако…

Все равно выбрал именно его.

Просто лучше кандидатур не нашлось.

Да и этот артачился, уступив и приняв должность только под обещание императора не сокращать финансирование флота. Модернизировать — да. Быть может, уменьшить количество кораблей для перестройки и более современными и паровыми. Но по деньгам держать планку…

Прошли.

Расселись.

— Год встречает нас чудной погодой! — благодушно произнес Николай Павлович.

Все вполне улыбчиво покивали.

— Что у нас по той истории с Мексикой? — спросил Государь.

— Наше посольство с эскадрой[1] достигло этой далекой страны и провели предварительные переговоры. — ответил цесаревич.

— Корабли все же дошли? — медленно произнес император и поглядел на перекосившееся лицо Лазарева. Ох, как он тут всем на Балтике хвосты-то по-накручивал в первые недели после назначения.

— Значимых неисправностей нет. — доложился Михаил Петрович. — Больные в пределах ожидания. Климат там жаркий больно. Побольше бы таких походов. Очень полезный опыт.

— Побольше? — хохотнул император. — Несколько сотен жалоб и доносов поступило на вас.

— О чем жаловались?

— О том, что вы их службу должным образом заставляете служить. — Николай Павлович взял пухлую папку со стола и протянул ее морскому министру. — Почитайте на досуге. Так что же, наши моряки вполне благополучно добрались до Мексики, несмотря на все их вопли и недовольства?

— Так точно.

— Славно-славно. А флот Соединенных штатов Америки? Они помешали прорыву блокады?

— Судя по депеше[2] один большой фрегат держался в стороне и не приближался. Наши два фрегата накатывали на него, но он быстро удалялся, разрывая дистанцию. Через несколько часов вновь возвращался.

— Что еще? — спросил Николай Павлович уже у сына.

— Ваши посланники, папа вручили верительные грамоты и провели переговоры с президентом Хосе Мариано Саласом[3]. Вполне обнадеживающие. Если мы по весне переправим им оговоренное, то они готовы подписать предложенный нами договор.

— Правительство Мексики на него так легко согласилось?

— Немного поторговались, но да. Оно готово отдать нам свой штат Верхняя Калифорния, а также подписать торговое соглашение на тридцать лет. Наше соглашение.

— А взамен?

— Они просят подписать с ними оборонительный военный союз на срок действия торгового соглашения для защиты от посягательств США. А также просят выставить союзные контингенты. Хотя бы пару полков, но примут и больше. Также они просят поставить оружие. Им нужны ружья, карабины и пистолеты с ударно-капсюльным замком, порох, свинец для пуль, капсюли. Запасы боеприпасов у них очень скромные. Еще очень нужна им нормальная полевая артиллерия, так как в Мексике только тяжелые чугунные орудия, зачастую сильно устаревшие. Нарезного оружия у них вообще нет. Обмундирования, в сущности, тоже.

— А сколько у них войск? — спросил военный министр.

— Около двадцати пяти тысяч человек.

— Всего? — удивился Николай Павлович.

— Такова их регулярная армия. — пожал плечами Александр Николаевич. — Да и та отвратительно обучена.

— А сколько войск у США?

— Точными сведениями мы не располагаем. Предположительно сопоставимое количество. Только они намного лучше обучены и вооружены. Регулярные части — сплошь нарезным оружием. Остальные — гладкоствольными ружьями с ударно-капсюльными замками. Артиллерия вполне приличная и современная.

— Что-то еще?

— Полагаю, — подал голос Лазарев, — что в случае заключения оборонительного военного союза нашей эскадре нужно будет нанести удар по флоту США. Что лично я вижу, как отличную возможность получить бесценный боевой опыт балтийцам.

— Они будут счастливы, — улыбнулся цесаревич.

— Эти мексиканцы… — медленно произнес император. — Они готовы платить нашим войскам жалование и взять на себя снабжение их провиантом и лошадьми на время войны?

— В письме их президента это отдельно описано. Им до самой острой крайности нужны опытные, хорошо обученные солдаты, и они готовы их содержать самым лучшим образом. Может, и врут. Я сейчас консультируюсь. Быть может, нам стоит оставить содержание за собой, а с них стрясти какую-нибудь концессию или большую партию нужного нам товара. Да так, чтобы перекрыть наши затраты. Все — и по сухопутной кампании, и по морской.

Николай Павлович покосился на Чернышова и вопросительно выгнул бровь.

— Государь, да хоть завтра. У нас в ходе реформы по сокращению армии едва удалось сто тысяч человек отправить в резерв. Так что можем выделить и полк, и два, и десять.

— Только возить их туда-сюда… — покачал головой граф Орлов.

— А зачем туда-сюда? — поинтересовался Александр Николаевич. — Туда отвезли. А после войны пожаловали увольнение в резерв с жалованием земли в Калифорнии. Сразу хорошие наделы. И разом земля та окажется нашей. Два-три полка — всяко больше, чем там всего людей белых живет.

— А жен им где брать? — нахмурился военный министр.

— Добавим это в договор с Мексикой. — ответил цесаревич. — Пускай нашим солдатам и унтерам, что выживут после войны, предоставят девиц в жены. А с обер-офицерами мы что-нибудь решим. Да хоть на местных благородных поженятся. Там, как мне передали на словах, встречаются довольно миловидные и даже красивые особы.

— Михаил Петрович, что мы сможем перебросить в Мексику? — спросил император. — Если за раз. Второй конвой нам могут и не пропустить просто так.

— Без лошадей?

— Разумеется. Их перевозить так далеко — сущее безумие.

— Смотря, как поведет флот США. Сейчас он слаб. Один отличный линейный корабль и четыре сильно слабее. Еще фрегатов хороших два-три десятка. Ну и иные легкие силы. Боевого опыта нет ни у кого. Они только контрабандистов гоняли последние лет двадцать-тридцать. Однако ничего гарантировать я не могу.

— Сколько мы можем за один раз перебросить туда войск? — с некоторым нажимом повторил вопрос Николай Павлович.

— Линейный корабль «Россия» или там «Император Петр I» если заполнить людьми артиллерийские палубы, сделав их непригодными к бою, скорее всего, шесть-семь сотен человек вместят.

— А если сохранять способность к