Железный лев. Том 2. Юношество - Михаил Алексеевич Ланцов

— Государь желает пригласить вас на обед. И поговорить. Снова вижу сомнения на вашем лице. Как вы видите, он очень серьезно отнесся к тому, что за вашу голову объявили награду, и не отступал, пока не добился разрешения этого недоразумения. Неужели вы все еще не верите в него?

— Все прошло тихо и за моей спиной. Мне непросто принять это, хотя, признаться, удивлен я приятно и чрезвычайно. Что до беседы. Я так понимаю, что ему хочется поговорить про Калифорнию?

— Не только и не столько. Он просто хочет с вами поговорить. О всяком. Он время от времени приглашает к себе разных выдающихся деятелей нашей державы. Ему интересно, что вы за человек.

— И когда же?

— Да прямо сейчас, — улыбнулся Дубельт. — Пока вы не сбежали из России. Вы ведь это собираетесь сделать?

— Я? — наигранно удивился Толстой.

— Ну не я же. — еще шире улыбнулся Дубельт. — Лев Николаевич, мы уже всю голову сломали. Скажите, куда вы собирались отправиться? Ну, после всей этой кровавой вендетты. Неужели в Парагвай?

— Возможно. — улыбнулся граф. — Очень даже возможно. Но мне последнее время больше нравилась идея Гавайев.

— А где это?

— Архипелаг в Тихом океане прямо посередине между Старым и Новым Светом. К северу от экватора.

— И что там вам привлекло?

— Если бы мне удалось утвердить там власть России, хотя в виде протектората, то мы бы получили лучшую военно-морскую базу в регионе. Где не только можно было держать флот для доминирования в Тихом океане, но и снабжать наши владения на Камчатке, на Аляске едой и по Охотскому морю. Своей. Дешевой. Заодно организовав мощный центр по добыче ресурсов моря: рыбы, китов, жемчуга и прочего. Ну и девушки там красивые, туземные, то есть, не отягощенные излишней христианской моралью.

— Мда… — покачал головой Леонтий Васильевич, но с доброй улыбкой. — Что-то подобное я и ожидал. Ладно, поедемте уже. Признаться, я уже немало замерз.

— Я могу отказаться?

— Если желаете, чтобы Государь подумал, будто бы вы действительно собирались сбежать — отказывайтесь. Будем честны — остановить вас едва ли у меня получится, даже если бы я захотел.

— Хм… — фыркнул Толстой, подходя ближе и садясь в возок…

Сначала они отправились в банкирский дом «Штиглиц и К°», который располагался на самом краю Английской набережной. Оформили все честь по чести. Сумма-то приличная. Сто пятьдесят тысяч рублей золотом.

Присутствие же Дубельта избавило от многих формальностей и вопросов.

Деньги Лев Николаевич принял и тут же сдал на открытый ему счет. Мог бы, конечно, и забрать. Но в золоте это около двух центнеров. Да и банкнотами в «четвертаках» аж шестьдесят пачек по сто купюр. Не говоря уже о том, что болтаться по городу с ТАКИМИ деньгами попросту опасно.

Оформили все чин по чину.

Тепло попрощались с руководством банка.

И поехали в Зимний дворец, благо, что время не поджимало. Хотя Дубельт и поглядывал на часы.

Добрались.

Зашли.

Без малейших приключений. Лев был в форме драгунского штабс-ротмистра с крестами Георгия, Анны и Станислава на груди и «клюквой» на сабле. Что делало его бравым боевым офицером. К тому же перстень кабинетный на пальце, обязательный к ношению. Золотой, с бриллиантами. Такой не каждому давали. И трость тоже под стать. Надежным. Своим. Иначе бы так наградами не осыпали. Да еще рядом с Дубельтом, которого во дворце… да и вообще в столице знала каждая собака…

— И как это понимать? — тихим, но твердым голосом поинтересовался Леонтий Васильевич у секретаря.

— Государь никого не принимает. Ему нездоровится.

— Позовите лейб-медика.

— Сей момент. — ответил он и ненадолго скрылся за дверью.

Он вышел.

Встревоженный и раздраженный. Снял марлевую повязку и произнес:

— Леонтий Васильевич, это не самое удобное время для разговора.

— Почему меня не пускают к Государю?

— Он занедужил.

— Вчера вечером он был еще вполне здоров.

— Отравили⁈ — порывисто рявкнул Лев, положив руку на саблю.

— Молодой человек… — излишне резко и холодно процедил Яков Васильевич Виллие, — не лезьте не в свое дело и не говорите пустого. Хотите дурные слухи пустить?

— Как-то он внезапно занедужил, — нахмурился Дубельт. — Отойдите.

— Государю нужен покой!

Лев же просто двинулся вперед. Как танк. Просто оттеснил лейб-медика плечом. Дубель устремился за ним.

И вот когда до двери оставалось пара шагом, оттуда донесся приступ кашля. Сильного. А потом недовольное ворчание Николая Павловича, который выказывал неудовольствие в грубой, матерной форме. Причем по голосу чувствовалось, что нос у него забит.

Они оба замерли.

Переглянулись.

После чего принесли свои извинения Якову Васильевичу и удалились.

— Зря только поругались… — буркнул Лев Николаевич.

— Я был в своем праве, а вы со мной. Значит, придется подождать, пока Государь поправится. Как это все не вовремя.

— Се ля ви. — пожал плечами граф. — Человек смертен, хуже того — внезапно смертен. На болезни это тоже распространяется…

[1] Такой проект прорабатывался в 1830–1831 годах по итогам русско-турецкой войны 1828–1829 годов. С целью устранения противоречий и укрепления взаимных интересов.

Часть 3

Глава 3

1847, февраль, 23. Где-то на дорогах России

Лев Николаевич ехал в довольно уютном зимнем экипаже.

В ногах химическая грелка.

Хорошо.

Он их еще в столице себе наделал, когда страдал от отвратительного отопления в доходных домах. Себе он выбрал еще неплохой. Однако зимой в Питере сочетание сырости, мороза и пронизывающего ветра порождали массу курьезов. И остро требовалась грелки.

Большинство пользовались водяными.

Ну а что? Дешево и просто.

Но уж больно часто они остывали, да и бегать на кухню за горячей водой было не всегда возможно. Особенно ночью. Вот он и решил немного помудрить.

У жестянщиков заказал паяный корпус в виде небольшого цилиндра. Дно двойное с дюймовым воздушным зазором. По-хорошему бы откачать из этого зазора воздух, но не до жиру. Внутрь корпуса помещался керамический горшок с толстыми стенками. В тот же дюйм. Сверху — такая же крышечка. Причем не притертая. А поверх — еще и жестяная с небольшими отверстиями поверху, чтобы избыток газовых выходил.

Работало это все довольно просто.

Брался малый жестяной контейнер. В него наливалась вода и