Нефилим. Том 1. Начало - Анастасия Солнцева

– Прежняя система образования продемонстрировала свою неэффективность и отсталость в современных условиях, а подготавливаемые Исправой нефилимы – чудовищное скудоумие и самонадеянность, – так, словно находился на совещании с высокопоставленными чиновниками, заявил директор.

– В каком это смысле? – мне немного поплохело. – Что значит «скудоумие и самонадеянность»?

– Молодые нефилимы, взращённые за надёжными стенами своих школ, не знают, что их ждёт за забором. Они понятия не имеют, какая она, настоящая жизнь. Они знают о враге в теории, в очень вычищенной и вылизанной теории. Но не на практике, которая слишком часто оказывается грязной, вонючей и жестокой. А потому, сталкиваясь с правдой лицом к лицу, они теряются, пасуют, сдаются и подставляют не только себя, но и тех, кто отправляется навстречу своей судьбе бок о бок с ними.

Несмотря на внутренний протест, возмущение и тревогу, я поняла.

Поняла, о чём говорит Блейк.

Это была та изнанка нашей жизни, за которую было не принято заглядывать.

Нас, практически ещё детей, выпускали из школы, называя бойцами. И бросали в пасть многоголового чудовища, с которым нефилимы воевали так давно, что истоки войны потерялись в глубинах преданий. Так давно, что никто уже и не помнил, когда и с чего всё это началось. Пропитанные понятиями чести, отваги, верности и доблести, вчерашние школьники бросались в бой, плохо понимая, что делают и для чего. Романтизированные, наивные и тщеславные – такими нефилимы покидали Исправу. И каждый жаждал доказать, что он чего-то стоит. Доказать в бою. Вписать своё имя в историю. Выбить на страницах книг, по которым будут учить уже следующие поколения. Тех, кто будет после нас.

Подстёгиваемые верой в ежедневный подвиг, многие не понимали одной простой вещи. Вернуться живым и вернуть живыми своих товарищей – это и есть подвиг. Не количество полосок на твоих руках, не выданный королевой за боевые заслуги титул, не полученная в результате подковёрных игр должность. Жизнь твоя и твоих друзей – достойны того, чтобы их беречь.

Сколько их было таких – смелых, сильных, не щадящих ни себя, ни других? Ушедших и не вернувшихся…

Стоила ли их жизнь и жизнь тех, кого они не уберегли, их братьев и сестёр по оружию этой бесполезной веры в безоговорочное торжество бесстрашия?

Нет.

Если продолжая делать свою работу, ты снова и снова, каждый день, прикрываешь спины напарников, давая им шанс насладиться чудом ещё одного восхода солнца – ты уже герой. И пусть это геройство тихое, не крикливое, не кичливое и не восхвалённое очерками очередного писаки, мнящего себя голосом поколения. Оно – не менее ценное.

– Потому что отряд живёт и умирает вместе, – пробормотала я, вспоминая, как год назад, за несколько месяцев до нашего с сестрой побега пришла новость.

Разведывательное подразделение воинства во время одной из вылазок обнаружило логово нечисти. Группой руководил опытный нефилим, но так уж случилось, что после очередного распределения молодняка к нему в подчинение отправили сразу десять новичков. Несмотря на принятое решение вернуться в надёжное укрытие и вызвать подкрепление, ночью, когда командир уснул, вчерашние школьники, немного выпив и поверив в собственную непобедимость, решили вернуться к скоплению тварей и разобраться с проблемой самостоятельно.

В ту ночь разведгруппа потеряла семерых…

Ещё двоих, истерзанных, окровавленных, со вспоротыми шеями и оторванными конечностями смог забрать прибывший на подмогу отряд спецназначения, но оба парня вскоре скончались, не успев регенерироваться. Единственную девушку, которая была среди тех смельчаков и которая вместе с остальными отправилась выжигать нечисть, так и не смогли найти. Сперва её объявили пропавшей без вести, а потом, так и не найдя тело, признали погибшей. И со всеми почестями похоронили, отдав матери то, что осталось от её ребёнка – простенькие часы. В ту ночь, в темноте, они соскользнули с руки девушки и затерялись в траве. Мне были известны все эти подробности, потому что торжественная церемония прощания, как и многие другие официальные мероприятия, проходила в Исправе. И перед моим внутренним взором ещё долго стояло осунувшееся от горя, обескровленное лицо матери, со стеклянными, уставившимися в пустоту глазами. В тот день я поняла всю трагедию нарушения естественного порядка вещей. Родители не должны хоронить своих детей. Хоть мать той девушки и продолжала быть среди живых, её душа умерла вместе с дочерью. Той ночью.

– Рад, что вы, моя дорогая студентка, это понимаете, – вдруг очень серьёзно, без прежних насмешек и издёвок, кивнул Блейк, и я могла поклясться, что услышала в его словах одобрение.

– Знаете, – замахала я на него руками. – Просто «студентка» мне нравится больше.

– Привыкайте, – проронил директор, утыкаясь носом в книгу.

Повисла неловкая тишина, которая продлилась ровно до того момента, пока он не поднял на меня выразительный взгляд и не поинтересовался:

– Долго будете стоять?

– А что мне делать? – развела я руками.

– Тренироваться, – заявил директор.

– Где? – изумилась я. – Здесь?!

– А чем вас не устраивает этот зал? – светлая бровь вновь выгнулась, морща лоб.

– Здесь пыльно и грязно, – указала я на очевидное, то есть, на кучку трухи в углу.

– Вот с этого и начнётся ваша тренировка, – сообщил мне директор, перелистывая страницу.

Я аж подавилась от возмущения.

– Я? Убирать? Здесь?!

– А что вас смущает? Вы не умеете орудовать шваброй и щёткой? Так ничего, такие навыки быстро приобретаются. При должной настойчивости, конечно. Торопиться вам некуда. Впереди вся ночь. Но если вы не желаете, – короткий взгляд, полетевший в мою сторону, словно стрела, – то можете не повиноваться. И вместо уборки отправиться в свою комнату. Собирать вещи.

Стало понятно, что выбора мне не оставили.

– И где я возьму ведро и швабру? – вопросила, не скрывая угрюмости.

– Откуда мне знать, – беспечно пожал мощными плечами Блейк. – Я здесь работаю директором, а не уборщицей.

Я едва не зарычала от злости, закипевшей в груди.

Прикрыла глаза, немного подышала, пытаясь думать о чём-нибудь приятном, успокаивающем. Например, о зайчиках на цветочной полянке, а не о том, как втыкаю Блейку вилку в ухо!

С трудом взяв под контроль эмоции, я скинула спортивную куртку, и, оставшись в футболке, потопала в главный корпус.

Искать в подсобке ведро.

Глава 23

Когда подходила к зданию, солнце практически спряталось за горизонтом, оставляя после себя розово-оранжевые разводы. На небе зажигались первые звёзды, вспыхивали уличные фонари, а внутри помещений главного корпуса один за другим включались искусственные огни. Лампы рассеивали тьму в коридорах, заливая старинную постройку мягким желтоватым светом. Сквозь не задёрнутые шторами окна было видно снующих туда-сюда вампиров.

С темнотой наступила полностью их пора.