Вик Разрушитель 10 - Валерий Михайлович Гуминский

Он снова взял паузу, отравляя воздух гостиной сигаретным дымом.

— Ваши братья, — поторопил его я. — Вы про эту проблему хотели сказать?

— Александр и Дмитрий — младшенькие братики мои — упёртые бараны, — скривился Стрешнев. — Я давно предлагал продать землю и разделить деньги поровну, которых бы хватило на любые нужды. Поэтому без их согласия я не могу единолично провести сделку.

— Сколько вы просите за участок? — не выдержал я.

— Четыреста пятьдесят тысяч, — выдал нехитрую калькуляцию хозяин дома.

— Это слишком дорого за участок, находящийся в не самом лучшем месте, — тут же пошёл в атаку Илья. — К тому же там низменность, в дождливые годы она сильно заболачивается. Прибавьте к этому угасший интерес к поселку, где вместо аристократов селятся купцы и мещане.

Что-то здесь было не так. В земельном вопросе я слабо разбираюсь, но интуиция прямо вопила, что Стрешнев хочет меня надуть. Ведь что получается? Четыреста пятьдесят тысяч рублей — это не решение вопроса. Чтобы Глава Рода уговорил двух упрямых братьев, я должен буду показать свой интерес к участку, что неизменно вызовет желание владельцев содрать с меня ещё несколько сот тысяч за подписи согласия. И выйдет мне заросший бурьяном и полынью кусок земли почти миллион. Ну, возможно, преувеличиваю, но ненамного. Да надо мной вся Москва потешаться станет.

— Как хотите, господа, — с показным равнодушием развёл руками Стрешнев, держа между пальцами дымящуюся сигарету. — У меня хватает предложений по сделке. Пусть пока я не могу убедить своих братьев, но рано или поздно придёт тот, кто заплатит нужную сумму. А земля… Есть-пить не просит.

— Триста тысяч, Борис Михайлович, — я всё же сделал попытку сбить цену. — И ещё столько же, если вам удастся уговорить младших братьев поставить согласительную подпись. Заметьте, бонус пойдёт только вам! Думаю, такое финансовое стимулирование заставит вас избавиться от ненужного актива.

— Заманчиво, — лицо боярина скрылось в дыму. — Если не секрет, зачем вам дополнительный участок?

— Хочу полигон для занятий сделать, — пожал я плечами. — Мой поверенный уже сказал, что земля там не ахти в качестве застройки. Действительно, болотистое место в низине. Ничего лучше и не придумаешь, как только полигон устраивать.

— Можно нанять «земных» магов и улучшить ландшафт, — пожал плечами Стрешнев.

— Чего вы до сих пор не сделали, — улыбнулся я. — Поступает предложение, и вы начинаете искать несуществующую выгоду. За сделку вы получите четыреста тысяч на свой банковский счёт.

— Почему четыреста, а не семьсот? — полюбопытствовал хозяин.

Ага! Он готов согласиться на моё последнее предложение, но по лицу видно, что боится прогадать.

— Те триста тысяч вы все трое разделите между собой, это же понятно, — пояснил я. — А бонус пойдёт в ваш карман. О нём вы можете скромно промолчать.

— Но как я буду уговаривать братьев?

— Не настолько же они упёртые, чтобы не видеть выгоды от продажи плохой земли. Посёлок действительно вычеркнут из плана развития города на неопределённое время. Аристократия там жить не будет, да и я приглядываюсь к перспективным землям на юго-западной окраине Москвы.

— Это так, — подтвердил мои слова Илья. — В Земельной Палате мне недвусмысленно намекнули, что высотное строительство в Сокольниках развивать не станут. А вы должны знать, Борис Михайлович, что подряды на многоэтажные районы очень большие. Дворянские и купеческие особняки ныне мало котируются в столице. Всем подавай благоустроенные многоуровневые квартиры в красивых и тёплых домах.

Стрешнев задумчиво дымил сигаретой, но уже не так интенсивно. Потом решительно вдавил окурок в пепельницу.

— Да чёрт с ней, землёй, — признался он. — Я бы давно сбросил с шеи отцовский участок, но братья до сих пор проживают в мире иллюзий. Думают, появится богатенький аристократ и отвалит миллион за бурьян. Почти то же самое, что и господин адвокат, я им говорил пару лет назад. Мне точно так же и намекнули. Дескать, продавай, дурак, пока не поздно. Потом гроша ломаного не получишь за заболоченный пустырь.

— Поговорите со своими родственниками ещё раз, — я не собирался учить умудрённого жизнью человека, но подтолкнуть его к действию было необходимо. — Объясните ситуацию с точки зрения городской застройки. Можете посмеяться надо мной. Вроде бы молодого лоха нашли, за триста тысяч готового купить болотину. Давите, давите и ещё раз давите, аргументируйте свою позицию. Я могу прожить без полигона легко, но если появилась возможность оборудовать его рядом с домом, почему бы и не попробовать? Вы же Глава Рода, за вами последнее слово. Хочется решить вопрос цивилизованно, чтобы потом кто-то из младших Стрешневых не стал судиться со мной из-за клочка земли.

— Я понял, светлый княжич, — кивнул Борис Михайлович. — Завтра же начну переговоры с братьями. Сашка-то более податлив, чем Дмитрий, своего ума почти нет. Можно уговорить.

— Тогда не стану более вам докучать, — я поднялся с кресла, то же самое сделал Илья, прижимая к себе дорогой кожаный портфель. — Всего доброго, Борис Михайлович. Если будет принято какое-то решение, звоните моему адвокату.

— До свидания, Андрей Георгиевич, — Стрешнев проводил нас до дверей гостиной, где нас перехватил один из слуг боярина. — Рад был познакомиться. Мне казалось, вы гораздо старше, судя по слухам, которые ползают по столице.

Я не стал расспрашивать, о каких слухах идёт речь. Аристократу невместно проявлять нездоровое любопытство на каждую фразу. Но догадки есть. Скорее всего, страшилка про «гасителя Источников» прочно утвердилась в умах дворянства Москвы.

Покинув дом Стрешнева, я в сопровождении Никанора и Влада дошёл до «Фаэтона». Илья послушно топал рядом, хрупая по снегу толстыми подошвами ботинок.

— Держи меня в курсе дела, — напомнил я адвокату. — Думаю, рыбка клюнула.

— А вы поняли, Андрей Георгиевич, почему он такую цену задрал в начале торга? — поинтересовался Илья.

— Не дурак, сообразил. Это же развод чистой воды. За кусок земли выложить такие деньжищи… — я остановился возле задней двери «Фаэтона». — Какова красная цена?

— Да не больше двухсот тысяч, — хмыкнул Илья. — Вы всё равно переплатили. Можно было встать и уйти, пусть бы за нами бегал. Нет у него иных покупателей.

— Иногда