Быть собой - Тимофей Иванов

крылья, что создало поток воздуха. Орк взревел, попытавшись продолжить идти вперёд, размахивая топором вслепую, но после резкого отступления, я опять зашёл во фланг и сделал один точный выпад в висок.

Остальной же лагерь переполошился, но пока что более опытные и хладнокровные воины удерживали молодых и горячих парней, а когда рёв последнего телохранителя стих, немолодой зеленокожий с сединой в широком и коротком ирокезе на голове крикнул:

— Гузано! Крамда! Витру! Что там⁈ Ответьте!

Я набрал в лёгкие воздуха, быстро пошарив по памяти колдуна и прокричал, подражая голосу одного из его телохранителей:

— Мы его прикончили, Тунка! Прикончили!

— Кто это был? — мне казалось, что я сыграл вполне натурально, но опытный вояка всё равно не спешил шагать в темноту на голос — Тащите его сюда.

— Тащи сюда свою задницу. Некому эту гарпию тащить, остальных она насмерть покромсала, а мне ногу разодрала!

Видимо в этот раз получилось получше, но матёрый орк по всем признакам не зря дожил до своих лет. Хитрый засранец приказал:

— Умбуш, вперёд со своим десятком к Крамде. И смотрите в оба! Где была одна гарпия, может быть и вторая.

Младший командир подчинился авторитетному мужику, а его отряд и правда шёл вперед с осторожностью, не смотря на мою ругань:

— Да быстрее, мать вашу! Вы там ждёте, млять, когда я кровью истеку⁈

Лишь когда противники удалились достаточно далеко от света костров, я покинул условное место крикуна и невидимым обошёл их. Вперёд никто из орков не бежал и ногами не топал, так что первый же труп был всеми замечен, а Умбуш поднял крик:

— Это ловушка!

Отвечать я не стал и снова обезглавил одного из своих противников. Остальные, поняв, что не видят врага, решили, что не могут с ним бороться и побежали обратно к лагерю. Я же сначала стоял у них на пути, орудуя мечом, а затем погнался за оставшимися, нанося удары в спину. Лишь последнего орка, которого товарищи уже видели в отсветах костров, я схватил за волосы и дёрнул обратно в темноту леса под его крик:

— Ааа! Нет! Нефвб…

Захлебнувшись кровью, бедолага умер, а кинул его отрубленную голову в лагерь со словами:

— Твоя трусость убила их, Тунка. Как же ты будешь с этим жить?

— Их убил ты! — крикнул ветеран, однако хватать топор и нестись на голос в атаку как-то не торопился — А я убью тебя. Выслежу как зверя и спущу шкуру как со зверя, повесив в своём доме.

— У меня для тебя плохие новости, Тунка — отозвался я, беря в руки метательный топорик последнего убитого мной орка — Добыча здесь ты.

Произнеся последние слова, я бросил оружие в цель, орочий томагавк просвестел в воздухе и врубился в грудь не успевшего увернуться ветерана, разрубив рёбра и сердце. Я же старательно изобразил злодейский смех, затем проговорив:

— Вы все добыча! Жмитесь к кострам, молите духов предков о спасении! Ибо Бандулак слаб и призвав меня, не смог удержать.

Пока я говорил последнюю фразу, мне как раз удалось вернуться немного назад и подобрать ещё один снаряд с трупа. А затем подойти чуть ближе и метнуть его в солидно выглядящего орка с богатыми ожерельями из клыков на шее. В отличии от Тунки, тот не растекался мыслью по древу, а внимательно вслушивался и всматривался в темноту. Потому вовремя среагировав на свист воздуха, орк дёрнулся в сторону, получив топорик в руку, а не в грудь. Через мгновение несколько зеленокожих метнули свои томагавки в мою сторону, ориентируясь на звук, но обладатель ожерелья тут же заорал:

— Стоять, идиоты! Не давайте ему ещё больше оружия!

— Мудро. Люблю мудрых, вы вкусные — рассмеялся и из темноты.

— Не слушайте его. Идите к кострам, он боится огня и света!

— И ваш свет всё тусклее, Шаркич — сообщил я орку, выудив его имя из чужой памяти и метнул в говоруна новый топорик, как раз из тех, что кидали в мою сторону.

Тот снова среагировал, но на этот раз чуть медленнее, а потому попадание пришлось не на руку, а на плечевой сустав. Зеленокожий снова взвыл, ну а я вместе тамагавка пошёл организовывать себе половинку зеленокожего. С целым летать тяжело, а так я должен осилить подъём высоты. Ну и совершить бомбометание в один из костров, чтоб дикарям жизнь мёдом не казалась. А то ишь, удумали дистанцию с темнотой разрывать, в свету прятаться. Может они теперь вообще в Свет уверуют, который людская религия? И как бы ничего, что я их колдуна от самого костра скоммуниздил? Напоминать об этом конечно не буду, мне самому выгодно, что они считают, будто у меня есть слабости, отсутствующие на самом деле. Однако ночь зеленокожим я устрою до крайности весёлую, после неё они точно повернут домой. Ну а что к утру придётся быстро возвращаться к людям — не беда, добуду какого-нибудь зверя и скажу, что охотился. До некоторой степени это будет правдой, а претензий мне никто не предъявит.

Глава 16

В форт мы прибыли вполне благополучно и были встречены едва ли не овациями часовых и всех остальных членов гарнизона, высыпавших к воротам и на стены из-за поднятого радостными дозорными крика. Удивляться тут нечему, скорее наоборот. Все знают, что участь пленных, попавших в орочьи лапы незавидна. Либо станешь рабом, которого заставят работать на износ звездюлями, а как перестанешь справляться — сразу же прирежут и бросят по частям в котёл. Ну вот любят зеленокожие человечину жрать почище земных маори. Хотя в памяти Хора я видел, что он сам несколько раз ел печёнки убитых им орков. Болотники считали, что так можно получить часть силы врага, правда некоторые настаивали, что жрать надо сердце. Наивные, употреблять надо душу и жизненную силу! Но как бы там ни было, вторым вариантом было стать жертвой на алтаре или угодить в котёл сразу, минуя пункт с рабством. Либо отложенная смерть, либо сразу убьют, как в нужное для камлания место придут. И такое могло случиться с каждым, никто не застрахован. Шансы же на побег крайне невелики.

А тут случилось почти невероятное, уже казалось бы уведённые на юг пленных спаслись и пришли обратно всей толпой, ещё и гружёные трофеями. Так что нам быстренько открыли калитку, через которую прошло полтора десятка человек, правда под присмотром жреца. Не