Неприкаянный 1 - Константин Георгиевич Калбанов

Обстрел прекратился, необходимость в маневрировании отпала и команда может безопасно перемещаться по палубе. Рулевой перебрался на моё место и перехватил управление.

— Боцман, осмотреть катер на предмет повреждений, — продолжал раздавать распоряжения я.

— Слушаюсь, ваше благородие.

— Казарский, готовь парашют.

— Есть, ваш бродь! — козырнул сигнальщик, и поднял крышку ящика где тот хранился.

Ему тут же бросился помогать минный машинист Галанцев. Парашют это вожделенная игрушка всей команды. Матросы по очереди успели подняться в небо, но как те дети малые, играли и не наигрались. Изготовить его не так уж и сложно, а потому уже через пару минут я начал подниматься вверх. Ещё через минуту оказался над завесой, получив круговой обзор.

Ну что сказать, я оказался прав. Мы попали в бросившийся нам наперерез миноносец. Что до второй мины, то она либо прошла мимо, либо утонула. Не суть важно. Картина идущего ко дну «Акацуки» меня устраивает чуть меньше, чем получивший повреждения «Микаса», но я вовсе не разочарован. Ага. Привередничать изволю.

Что до «Хацусэ», то он продолжает погружаться, и его бак уже практически на уровне воды. Я буквально кожей чувствовал, что ещё немного и он камнем ухнет в пучину. Спасение команды продолжается, «Акацуки» был единственным, кто бросился на нас, остальные спешно принимают на борт команду гибнущего корабля. Его шлюпки и катера уже на воде, заполненные людьми. Хм. А ведь может получиться интересно.

— Лево на борт, скорость двадцать четыре узла, держаться на крыле. Орудие к бою, готовить дальнюю шрапнель, — приказал я в гарнитуру.

После чего взялся за коробку фотоаппарата висевшую у меня на груди. На плёнке есть ещё два кадра, и я решил запечатлеть уже практически ушедший под воду «Акацуки», и обречённый «Хацусэ». Вновь пожалел о слабом объективе и невозможности сделать более детальные снимки. Но нельзя получить всё что пожелаешь. Увы.

Пока меня подтягивали к кокпиту, на палубе уже полным ходом шли приготовления к артиллерийскому обстрелу. Гуманность? Да к чёрту её. Передо мной ведь не гражданские, а военные моряки, и у нас идёт война. Так что спасаемая команда броненосца моя законная цель.

— Ваше благородие, два попадания пятидесятисемимиллиметровыми снарядами навылет. Четыре пробоины. Одна над ватерлинией, три ниже. Аккуратные такие, сейчас сделаем чопы и заткнём их, — доложил боцман.

Получается японцы либо болванками гвоздили, либо взрыватели не сработали. Без разницы. Пока мы на крыле, опасности нет, и в отсеки не попало ни капли воды. Но стоит снизить скорость, как подмочим катерок. Правильно подогнанные деревянные чопы вполне решат проблему на достаточно длительный срок. А там вернёмся в базу, и встанем на ремонт. К слову, когда это будет я пока не в курсе.

— Принял, Андрей Степанович. Тогда ты знаешь, что нужно делать, — хлопнул я боцмана по плечу.

Затем переместился на бак, и встал к орудию за наводчика. Приказал вырубить газогенератор, и когда получил обзор, оценил дистанцию до японцев и скомандовал Ложкину, который оказался у меня на подхвате.

— Дальняя шрапнель, трубка десять, пять снарядов.

— Есть, дальняя шрапнель, трубка десять, пять снарядов, — отозвался артиллерийский кондуктор.

Это моё усовершенствование. В общем-то ничего сложного. Разобрал взрыватель, и заменил замедлитель на другой состав, который горит гораздо медленнее. Вместо дымного пороха, в гильзу поместил бездымный, благо пушка Барановского вполне себе его кушала, и чуть увеличил навеску, добавив скорость снаряду. Плюсом к этому на изготовленном по моим чертежам станке есть возможность задавать куда больший угол возвышения.

Как результат всех этих телодвижений, дальность гранаты и шрапнели увеличилась до шести вёрст или трёх с половиной миль. Стрелять на такую дальность медленным снарядом по подвижной цели, это на невероятную удачу. А вот накрыть разлетающейся шрапнелью, уже совсем другое дело. Жаль только у снарядов десантного варианта пушки Барановского не сотня пуль, а лишь пятьдесят шесть. Но имеем то, что имеем.

— Снегирёв, курс двести десять, скорость двадцать четыре узла! — выдал я следующую порцию команд, прикинув как лучше выйти на позицию.

Грохнул первый снаряд, и пока он был в полёте, я успел отправить вслед второй. Облачко вспухло примерно там, где я и рассчитывал. Снаряд идёт не по настильной траектории, поэтому накрытие пулями цели, как и поражающий эффект отличаются. Но в общем и целом, я наблюдал в прицел как падают человеческие фигурки. Кого ранило, кого убило тут уж не разобрать, но обстрел вышел эффективным, факт.

По нам тут же открыли огонь, но первые выстрелы прошли слишком уж в стороне, а там и дымогенератор заработал, укрывая нас от противника. Развернувшись и сместившись в сторону, мы повторили обстрел, и опять без особой наглости и самоуверенности, ограничившись пятью снарядами. Да и не было у меня больше дальней шрапнели. Это ведь, по сути, полевое испытание нового боеприпаса. Вполне удачное, что радовало.

Вновь оказавшись под огнём мы поспешили укрыться под завесой и набрав полный ход взяли курс на Чифу. У меня появился отличный повод не возвращаться в Порт-Артур, будучи отрезанным от него превосходящими силами. Так отчего бы не воспользоваться этим. Тут всего-то четыре часа крейсерского хода. Или два с небольшим на полном.

Впрочем, потребности в поспешности не возникло. Убедившись в отсутствии погони, мы вырубили дымогенератор, и снизили скорость до крейсерской. Незачем прибывать в Чифу слишком рано. В мои планы входит немного задержаться в городе, и решить кое-какие вопросы. Как впрочем, нет нужды и заходить в порт слишком поздно…

Покончив со всеми формальностями к причалу мы встали в пять часов пополудни. Как раз то, что нужно. Все учреждения и магазины ещё работают, и гостеприимные хозяева не станут выпроваживать нас восвояси с утра пораньше.

— Андрей Степанович, не расслабляемся, — начал я ставить задачу боцману. — То, что тут нет японцев, ни о чём не говорит, они могут появиться в любой момент. Уверен, что им уже известно о некоем катере, команда которого много о себе думает. Поэтому восполни припасы, догрузи нехватку угля, котёл держи под парами, организуй горячую пищу и отдых.

— Слушаюсь, ваше благородие. Только, вы бы сами не ходили в город. Возьмите с собой Казарцева. Рука его в полном порядке, так что, лишним не будет.

— Добро. Слышишь, Илья, у тебя две минуты, время пошло, — повысил я голос, обращаясь к навострившему уши парню.

— Есть две минуты! — выкрикнул он, и волчком ввернулся в