Тот, кто пришел из завтрашнего дня (1-11часть) - Алёна1648

Николай, казалось, не заметил, как Мирослав запнулся, и продолжил с интересом:

— Харьков, да? Я много слышал об этом городе. Он довольно промышленный, не так ли? Как вам там?

Мирослав внутренне вздохнул с облегчением. Всё прошло естественно. Приятельская беседа продолжалась, но теперь он знал, что выбрал правильный город. Харьков оказался оптимальным выбором — достаточно далёким, чтобы избежать вопросов, но и достаточно реальным, чтобы не вызвать подозрений.

Николай, не задавая лишних вопросов, кивнул и продолжил разговор. Мирослав почувствовал, как напряжение отпустило его, и продолжил идти, наслаждаясь вечерней тишиной и компаниями нового друга.

Глава 17

Скрытая угроза

* * *

Поздний вечер, улицы Москвы стали пустыми и тихими. Лишь изредка можно было увидеть пару прохожих, спешащих домой, и иногда — тени, мелькающие вдоль фасадов зданий. Лёгкий морозец срывает последние листья с деревьев, оставляя на асфальте лишь яркие пятна от уличных фонарей. Мирослав медленно идёт по пустой улице, погружённый в собственные мысли. Он переживал сегодня многое: день был тяжёлым, но странным образом давал надежду. Встреча с Николаем, разговор со Сталиным — всё это как-то соединилось, образуя для него неясную, но неотвратимую цепочку, которая могла бы повести его в будущее.

Медицинское общежитие, куда Мирослав возвращается, выглядит как осколок прошлого в бурном мире будущего. Старая, потрескавшаяся от времени кирпичная постройка, с заплесневевшими окнами и скрипящими лестницами. Местами можно почувствовать запах сырости, но для Мирослава это уже стало частью привычного фона. Он привык к этим скрипучим полам и мутным зеркалам, к всегда холодным стенам и тусклому свету. За несколько недель жизни здесь он уже успел стать частью этой обыденности, которая пугает своей безысходностью, но одновременно успокаивает своей неизменностью.

Мирослав поднимается по скрипучим ступеням, проходя мимо лавочек у входа, на которых сидят несколько сотрудников больницы, потягивающих чай из стаканчиков, закутанных в старые пальто. Он едва замечает их, поглощённый своими мыслями. На дверях общежития ярко горит тусклый свет, а через окна виднеются очертания комнат, где люди, такие же усталые и поглощённые своим бытом, сидят или разговаривают между собой.

В его комнате уже чувствуется утрата уюта. Он открывает дверь, и его взгляд сразу фиксирует что-то неладное. Вещи на столе сдвинуты, книги разложены не по порядку. Сорванный край газеты, которую он оставил лежать. Стопка документов, аккуратно сложенных утром, теперь кажется непоследовательно раскиданной. Всё говорит о том, что кто-то был здесь.

Мирослав мгновенно замолкает в дверном проёме, сканируя пространство. Сердце начинает биться быстрее. Кто-то не просто вошёл, а явно искал что-то. Угрозы скрыты в деталях — беспорядок не был случайным.

«Кто-то был здесь. Что им нужно?».

Мирослав делает шаг внутрь, тщательно осматривая каждый уголок. Его взгляд задерживается на столе. Дверь шкафчика слегка приоткрыта, хотя он был уверен, что закрыл её. Он осторожно подходит к столу, беря в руки папку с медицинскими картами. Всё на месте, но ощущение присутствия чужих глаз не покидает. Он открывает окно, чтобы проветрить комнату, пытаясь унять нарастающее беспокойство.

«Предупреждение? Или просто проверка?» — он снова и снова прокручивает мысли в голове.

Но не может избавиться от мысли, что это не случайность.

Мирослав стоял в центре своей комнаты, напряжённо осматривая её с каждым шагом, который он делал. Вечер был особенно темным, и только слабый свет фонаря, что пробивался сквозь занавески, освещал пространство, полное тени и недосказанности. Он почувствовал, как сердце заколотилось быстрее, когда за его спиной, в углу, раздался холодный, неумолимый голос.

— Добрый вечер, товарищ Миргородский. Проходите, садитесь. Нам нужно поговорить.

Голос был холодным, спокойным, но с тонким оттенком угрозы. Мирослав вздрогнул. Он не ожидал, что кто-то будет здесь. Сердце его резко забилось, и он осторожно сделал шаг в сторону незнакомца. Тишина комнаты была угнетающей, и в ней буквально витала неизречённая угроза. Мирослав почувствовал, как его мышцы напряглись, но он постарался взять себя в руки. У него не было выбора — он должен был встретить незнакомца взглядом.

Он медленно подошёл к столу, не отрывая взгляда от фигуры, сидящей у окна. Пытаясь скрыть нервозность, он осел в кресло напротив. Свет фонаря снаружи почти не проникал через плотные шторы, создавая лишь едва уловимый свет, который подчеркивал строгость лица незнакомца, сидящего в тени.

Мужчина встал с кресла, его движения были резкими и точными, как у человека, привыкшего к власти. Он сделал шаг вперёд, и в тот момент свет заиграл на его лице, высвечивая холодные глаза и напряжённые черты.

— Позвольте представиться, я Павел Андреевич Соболев, сотрудник НКВД. Моё дело — знать обо всём, что происходит вокруг товарища Сталина, особенно о таких необычных людях, как вы.

Мирослав сразу почувствовал, как с каждым словом давление растёт. Это не было просто разговором. Соболев не просто задавал вопросы — он разрабатывал стратегию, его слова несли в себе угрозу. Мирослав постарался не выдать своего волнения и, несмотря на внутреннюю тревогу, ответил спокойно:

— Что именно вам от меня нужно, товарищ Соболев?

Его голос был твёрдым, но внутри росло напряжение. Он не знал, что ожидать от этого разговора. Каждое слово могло быть последним. Соболев с ухмылкой приблизился и шагнул ещё ближе, его лицо, теперь хорошо освещённое, было выражением расчётливой уверенности.

— Мне нужно знать, кто вы такой на самом деле. Товарищ Сталин вам поверил, но я не так доверчив. Откуда вы взялись, Мирослав Сергеевич? Как оказались рядом с вождём в такой важный момент?

Тишина наполнила комнату, когда Соболев произнёс эти слова. Они повисли в воздухе, и Мирослав почувствовал, как его взгляд становится тяжелым, словно каждый вопрос несло не только любопытство, но и полное доверие к его ответу.

Мирослав зажмурился на мгновение, пытаясь собрать мысли. Вдохнув глубоко, он ответил:

— Я уже рассказал товарищу Сталину всё, что знаю. Он поверил мне. Почему вы считаете, что вам следует сомневаться в его решении?

Соболев тихо рассмеялся, его смех был коротким, но сдержанным, в нём не было радости. Смех был каким-то холодным, беспокойным, как если бы он наслаждался игрой, в которой всегда знал результат. Он подошёл ещё ближе, и это движение как будто ещё больше сузило пространство.