Маньякой 2 - Константин Владимирович Ежов

Слушаю их. Понимающе киваю. А потом чиню. Потому что могу. И потому что знаю: если не я – то никто.

И с каждым таким приходом, с каждой восстановленной системой, с каждым оживлённым устройством, ко мне приходит понимание: не такой уж обычный. Не был им. Никогда не был. Просто мой дар прятался в другом месте. В мозгах. В пальцах. В памяти.

***

Иногда вспоминаю ту самую мастерскую, где всё начиналось. Реконструкцию там, кстати, закончили. Зачем? Да кто его знает. Не люблю незавершённых дел, знаете ли.

Кусок ржавого гаража, можно сказать. Пахнущий изоляцией, пылью и мятным чаем. Место, где впервые почувствовал, как тепло от спаянной дорожки может быть важнее любого поздравления. Где понял, что собранное – значит живое.

Сейчас у меня терминалы, сервера, команда. Керн гоняет отдел логистики, как на учениях. У нас уже три проекта в тендерах. Один – по военной реконструкции интерфейсов на руинах старого испытательного полигона, известного гораздо шире как Зона 51. Второй – экзокостюмы для экстремальной медицины. Привет Лайе, как говорится. Третий – система резервного запуска спутников через комбинацию квантовой цепочки и магической подпитки. Звучит как бред. Концепция тоже не лучше, но фонды на неё выделили такие, а первые подрядчики кроме как их осваивать ничего с проектом сделать не смогли.

А там уже конгресс подключился в Вашингтоне. Так что выбор пал на маленькую такую компанию, с теперь огромным таким бюджетом почти на сто миллиардов кредитов. М-да, чувствую убьют меня под это дело. А может и нет, но точно попытаются. Так что уже как-то неуютно вдруг стало. Потянуло окружить себя старыми проверенными кадрами, так сказать. Но пока думаю.

Вот и сижу у окна, держу в руках отвёртку – старую, родную, с потёртой ручкой – и думаю.

Что же изменилось?

Наверное, только угол зрения. Потому что сам-то всё тот же.

Тот, кто мечтал о Коста-Рике. Тот, кто смотрел на сверхов снизу-вверх. Тот, кто говорил себе: ты просто мастер. А теперь просто стал тем, кто способен спаять будущее, даже если идеи в него вкладывают такие бредовые.

***

Телефон прозвонил. Карен. Одна из моих координаторов – шустрая, с характером, напоминающим перцовый баллончик.

- Костас, вас ждут в переговорке. По поводу проекта на юге. Нужно утвердить план закупок.

- Уже иду.

Положил трубку. Встал. Протёр линзы. Отвёртку оставил на столе – пусть полежит, как памятник. Или якорь. Или такая эрзац-замена чёток.

Прошёл по коридору. Все смотрели. Кто с уважением, кто с завистью. Кто с откровенным страхом. Мол, вот он. Тот самый Треш. Чинит невозможное. Видит сквозь схемы. Перетасовывает законы физики, как колоду карт.

Иногда хочется подойти и сказать: "Я всё ещё боюсь. Всё ещё не уверен. Всё ещё думаю о Коста-Рике."

Но не говорю. Потому что знаю: каждая собранная система – это форма жизни. И её оживляют далеко не боги. Не сверхи. Я.

А значит, всё идёт правильно. Тут идут разговоры о новых космических перехватчиках, а там бюджет нечета моему нынешнему, так что да. Работы непочатый край. Осваивай себе бюджеты и осваивай. Главное, выдать результат.

***

После утверждения бюджета на южный проект, когда последние строки протокола исчезли с дисплея и аудиторы выдохнули, не теряя времени, поднялся из-за стола и направился к Керну.

Он как всегда сидел чуть наискосок, вальяжно и уверенно, будто уже подписал контракт с реальностью и теперь ждал, когда та начнёт отрабатывать. В новом костюме, с левой запонкой, что отсвечивала какой-то корпоративной эмблемой, и стаканом синтетического тоника в руке. Исполнительный директор. Без лишней бюрократии и с изрядным запасом недоверия ко всему, что не поддаётся точному расчёту. И именно потому – мой человек.

Хотя, конечно, на его месте мог оказаться любой. Со временем безусловно обрастём кучей неформальных связей и отношения перейдут на почву личного, но пока… мы новая компания и ещё далеко не притёрлись к друг другу, как старые шестерни.

- Керн, – сказал я негромко, – есть личный момент, требующий твоего вмешательства.

Он поднял на меня взгляд. Один из тех взглядов, которым обычно сопровождают предложения о запуске производства с антигравитацией на биологических платформах.

- Ты о бюджете или о проблемах с кадрами?

- О кадрах, – кивнул согласно. – Одной. Особенной.

- Хм. Конкретизируй.

Немного отклонился назад и не стал оборачиваться. Всё равно она уже была там. Он тоже понял.

- Мику, можешь уже?

Керн уже хотел спросить: "Чего?", но не успел.

И в следующую секунду за моим плечом в полушаге позади меня, из ниоткуда буквально проступила фигура. Не вспышка, не голограмма, не пафосный эффект из старых фильмов, а просто – раз и стоит человек. Девушка. Маленькая, бесшумная, с выражением на лице, как у того, кто умеет убивать пятерых в закрытой комнате, не пролив ни капли крови на пол.

Керн не отшатнулся. Просто резко дёрнул бровью и поставил стакан на край столешницы. Потом выругался по-тихому, но без агрессии:

- Твою мать… Она всё это время была здесь?

Сработало скорее удивление, чем испуг. Хотя глаза чуть прищурились – оперативная оценка ситуации. В мире сверхов – особенно таких, что водятся на моей орбите – это рефлекс.

- Да, – просто ответил. – Всегда где-то рядом. По привычке.

- Это сверх?

- Скажем так… старый проверенный человек. Очень давно со мной. Просто вне легального поля. И вот это мне нужно исправить, – сказал вполне серьёзно, кивая в сторону Мику. Она стояла спокойно, как статуя, только слегка склонила голову. Ни капли эмоций, как всегда, но хорошо знал – она слушает, анализирует и держит план минимум на три шага вперёд.

Керн кивнул, хмыкнув.

- Вне легального поля – это интересно звучит. У неё вообще есть документы?

- Пока нет. Ни настоящих, ни фальшивых.