Космонавт. Том 4 - Феликс Кресс

После тренировки мы, вспотевшие и раскрасневшиеся, но окончательно проснувшиеся, вернулись в свои комнаты. Быстро умылись, переоделись и отправились в столовую.

Когда мы вошли, пахнуло свежим хлебом и молоком. На столах уже были расставлены тарелки, от которых поднимался лёгкий пар. Завтрак был сытным и хорошо сбалансированным: горячая овсяная каша на молоке, бутерброды с маслом и ломтиками сыра, а также варёные яйца всмятку, в качестве незаменимого источника белка. Вместо сахара к чаю подали мёд. На десерт — фрукты. Довольно потерев руки, я сел за стол. После тренировки принялся за еду с большим аппетитом, так как организм требовал энергии в больших количествах.

— Степанов лютует, будь здоров! — проговорил Власов, с не меньшим аппетитом уплетая свою порцию. — Я думал, что уж мне-то точно что угодно будет нипочём, а вот же ш…

— Тяжело в учении — легко в бою, — усмехнулся я, не отрываясь от процесса. Власов наставил на меня указательный палец и согласно кивнул, молча говоря: «Ты прав».

В столовой наш отряд уселся за один длинный стол. Помимо Олега и Миши Волкова, инженера-конструктора, в наш отряд по специальной программе прошли ещё два инженера. Остальные все лётчики, как я и Коля. Мы то и дело оглядывались по сторонам, надеясь увидеть членов первого отряда. Тех самых первопроходцев, настоящих героев. Но их нигде не было видно. Либо они завтракают в отдельной столовой с офицерами, либо у них свой, отличный от нашего, распорядок дня.

После завтрака нас ждало очередное построение. Небольшой плац к этому времени уже заливало бледное осеннее солнце. Почти у самой кромки леса я рассмотрел несколько готовых пятиэтажек, которых не видел ранее. Возможно, в скором времени именно эти дома наполнятся нашими семьями и детским смехом.

Когда наша группа выстроилась на плацу, к нам вышел… Юрий Гагарин. По строю пронёсся сдержанный, но всё же различимый вздох удивления. Парни едва сдерживали радостные улыбки. Все разом как-то подобрались, приосанились. Юрий Алексеевич окинул наш строй взглядом и тепло улыбнулся. Когда его взгляд дошёл до меня, он слегка кивнул. Видимо, узнал, что стало для меня полной неожиданностью, ведь с того дня в аэроклубе я здорово изменился внешне. Я же стоял и напрягал память в попытке вспомнить, почему здесь именно Юрий Гагарин, а не другой офицер.

Ну, конечно, вспомнил я. К этому времени Юрий Алексеевич уже должен был занимать должность заместителя начальника ЦПК по подготовке. Его авторитет и опыт сделали его идеальным кандидатом для проведения первых инструктажей с новичками.

— Товарищи, приветствую вас в Центре подготовки космонавтов! — начал он размеренно, с особой, свойственной только ему одному теплотой и деловитостью. — Сегодня вы начинаете новый этап своей жизни. Вы прошли серьёзный отбор, и это только начало вашего большого пути. Впереди вас ждёт серьёзная учёба и упорная работа. От каждого из вас потребуется максимум усилий, дисциплины и самоотдачи. Помните: космос не прощает ошибок, и только добросовестный труд поможет вам достичь высот, о которых вы мечтаете. Добро пожаловать в отряд!

Мы слушали его, затаив дыхание, ловя и впитывая каждое слово. Затем нам озвучили внутренний распорядок, требования к внешнему виду и поведению. Снова напомнили о секретности. Она была во всём. Особо подчеркнули, что нам строжайше запрещено даже мельком говорить о том, что происходит внутри городка, кому бы то ни было извне. Никаких подробностей о тренировках, распорядке, оборудовании. Я, как и все члены отряда, понимал это. Мы осознавали важность этой тайны, которая была частью большой борьбы за превосходство в космосе.

После инструктажа на плацу нас повели в большой актовый зал. При входе я слегка замедлился, чтобы осмотреться. Стены были обшиты тёмным деревом, ровные ряды кресел с откидными сиденьями, на сцене виднелась трибуна. Но главное, мы, наконец, увидели тех, чьи имена, лица и даже позывные знала вся страна. Тех, кто уже побывал там, куда мы только стремились.

Члены первого отряда космонавтов стояли небольшой группой слева от сцены. Немного особняком расположился Алексей Леонов, чей прошлогодний выход в открытый космос стал мировой сенсацией. Он о чём-то беседовал с Павлом Беляевым. Рядом с ними стояли жизнерадостный Павел Попович и более сдержанный Андриян Николаев. Чуть поодаль остановились Валерий Быковский и Юрий Гагарин, который, закончив своё выступление на плацу, присоединился к товарищам.

И снова среди новичков прошла волна тихого возбуждённого шёпота, ведь эти люди были для всех не просто старшими коллегами, они были живой легендой, воплощением мечты. Я же заметил то, чего не видели другие. Все, без исключения, космонавты были немного на взводе. Да, они сохраняли внешнее спокойствие, улыбались и в целом держались расслабленно. Но в их мимике и позах проскальзывало некое беспокойство.

— Смотри-ка, — Власов легонько пихнул меня локтем в бок и едва заметно кивнул в сторону Леонова. — Говорят, у него характер — огонь.

Я кивнул в ответ. Да, у меня сейчас тоже было странное чувство. Словно я был студентом исторического факультета и внезапно оказался среди своих учебных пособий, которые внезапно ожили.

Знакомство с руководством ЦПК прошло довольно сухо и официально. Нам ещё раз подробно разъяснили правила и требования. А ещё нас заверили, что программа нашей подготовки составлена с учётом самого передового опыта, накопленного в предыдущих полётах, и новейших научных разработок.

Затем на сцену стали подниматься «старички». Их речь была краткой, лишённой пафоса, но от этого слова не стали менее весомыми для нас.

— Не бойтесь трудностей, — говорил Попович. — Бойтесь безделья. Космос любит упрямых и трудолюбивых.

— Вы теперь не просто лётчики или инженеры, — более строго добавил Николаев. — Вы звено в одной цепи. Доверие к товарищу и взаимовыручка здесь не пустые слова.

Леонов, на которого многие из нас глазели с нескрываемым восторгом, сказал совсем коротко:

— Готовьтесь. Работа предстоит адская. Но она того стоит.

И, судя по тому, что я видел на лицах парней, это действительно работало. Простые, искренние слова от тех, кто прошёл через всё, с чем вскоре столкнёмся и мы, действовали сильнее любых возвышенных напутствий. Создавалось ощущение, что нас принимают в большую, требовательную, но сплочённую семью. Я, конечно, понимал, что в любом коллективе, особенно таком уникальном и амбициозном, как у нас, хватает своих подводных камней, интриг и сложных характеров. Люди есть люди. Но в тот момент чувство общего дела, общей цели перевешивало все возможные сомнения.

После актового зала нас, новичков, разделили на группы. Наша, экспериментальная, получила название