Погоня за судьбой. Часть III - Dee Wild

— Ну, корабль у нас был, — почесал затылок тот. — Только разбился.

— «Остиум», — пробормотала Софи, отложив в сторону нагнетатель и примеривая неподвижную кисть к биотитановой культе. — Это же серия «Першерон». А на них ставят штатные маркированные ретрансляторы «Геракл-7». Его мощности должно хватить, чтобы пробить помехи!

— Ретранслятор, говоришь? — Василий задумчиво почесал щетину. — Можем попробовать встроить его в цепь и пустить сигнал через антенны на крыше. Но лучше сделать это, пока не стемнело…

Сверкая глазами, Оливер принялся нетерпеливо приплясывать на месте:

— Ну так вперёд!

— Остынь, месье салат, — отрезал начальник охраны. — Эта хреновина упала на той стороне каньона, и так просто вы до неё не доберётесь. До перешейка несколько километров.

— На вездеходе слетаю туда и обратно, — сказала Софи, сосредоточенно устанавливая на место кисть механической руки. — Справлюсь и одна.

Она уже готова была сорваться куда глаза глядят, лишь бы подальше от этих коридоров. И я её отлично понимала.

— Ишь ты, какие нынче девчонки боевые. — Василий хлопнул ладонью по столу и поднялся. — Кому-то надо остаться и присмотреть за нашими академиками. Оливер, ты с ними или со мной? — повернулся он к притихшему Оливеру.

— А у меня даже водительских прав нет, — пробормотал тот.

Сделав неуловимое движение, Софи защёлкнула кистевой узел, и сообщение об ошибке на деке пропало. Запястье вновь было подвижно, механизм отзывался, как и раньше. Я не верила своим глазам.

— Одного биотитана мало, — сказала Софи. — Важна полная герметичность движущихся узлов, но в моделях с уклоном в нестандартные апгрейды с этим часто плохо. Надо будет перебрать всю руку для профилактики…

— Ты говорила, что не специалист, — удивилась я. — А понимаешь в этом деле побольше моего.

— Я изучала вопрос, — улыбнулась она. — Ты же знаешь, подростки — это подростки даже в небедных семьях, но я решила разобраться в вопросе, прежде чем себя калечить. И пришла к выводу, что протезирование без надобности — это баловство.

— Что ж, спасибо тебе…

Сказать, что я была немного ошарашена — это значило ничего не сказать.

— А теперь по коням, не будем терять время, — решительно заявила Софи и поднялась с места…

* * *

Мы с Софи решили ехать налегке, прихватив автомат, портативный планшет, блистер с влагоконцентратами и пару тюбиков с пищевой пастой разных вкусов. Вырвавшись из душных помещений на свободу, мы буквально перепорхнули через мост под знойными лучами звезды. Было жарко — намного жарче, чем в лаборатории, в которой днём хоть как-то работали кондиционеры, — но я рада была увидеть над головой оранжево-белую Мю Льва. Софи же наконец освободилась от незримого давящего присутствия монстра, скрывавшегося где-то в тёмных закоулках.

— А может, Джон сбежал на волю? — спросила я, размыкая сцепку у кормы вездехода, пока Софи закачивала в горловину топливного резервуара газ из шипящего жёлтого баллона. — Выбрался из лабы, да там, снаружи, его и сожрали. Или в лаве утонул, как вариант.

— Провёл карточкой и пошёл прогуляться по внутреннему двору, — саркастически заметила Толедо, а затем посмотрела в сторону расходящегося моста. — Не хочу даже об этом думать. Давай сделаем дело и попытаемся позвать кого-нибудь на помощь. Кого угодно — хоть конфедератов, хоть чёрта лысого.

— Мы здесь. — Взяв планшет и укрывшись в тени массивного колеса, я указала метку на карте. — Разлом сужается через десяток кэмэ, но выйдут все пятнадцать, если двинем в обход поля в низине. Если Вася не соврал, там нас будет ждать природный мост. А самолёты летают раз в пятьдесят минут. Успеем?

— Тридцать туда, тридцать обратно… Без прицепа его можно будет как следует раскочегарить. — Софи похлопала огромную машину по пыльному колесу. — Через сколько там твой самолёт по графику?..

* * *

Под бодрую рок-музыку «Зубр» нёсся в объезд лавового поля, вдоль плавно поднимавшегося каменистого пригорка, словно кромки огромного кратера. Вездеход то и дело подскакивал на камнях, а вдалеке и в стороне, отделённый от нас многочисленными провалами и столбиками дрожащего воздуха, мелькал шрам каньона. Датчик забортной температуры показывал семьдесят три градуса по Цельсию. В лицо задувал горячий ветер, волосы наши были распущены и отданы на его милость, трепыхаясь и мелькая перед глазами.

Я украдкой поглядывала на Софи, и единственное, что выбивалось из окружающей цветовой гаммы — это разноцветные сполохи её локонов. Цвет каштана сменялся сиреневым, зелёным, розовым, оранжевым и снова превращался в блестящий кофейный оттенок, танцующий на ветру. Она отдалась вождению. Казалось, что здесь, вращая руль и нажимая на педали, она была по-настоящему, неподдельно счастлива…

Сотни метров седого песчаника исчезали под колёсами. Впереди и внизу, на раскрывшейся панораме берега͐ каньона сходились воедино, образуя тонкий каменный перешеек, и вскоре Софи замедлила машину. Транспортёр остановился в паре десятков метров от совсем сузившегося каньона. Софи оценивающе глядела на это природное образование, очевидно, прикидывая, выдержит ли оно вес тяжёлого «Зубра».

— Es pan comido, — выдохнула она и осторожно повела вездеход вперёд.

Поворот руля — и мы медленно ползём по камням. Под колёсами что-то похрустывало, я снова задержала дыхание, инстинктивно сжалась в комок и даже втянула живот, пытаясь сделаться хоть чуточку легче. В ушах гулким эхом сердцебиения отдавались секунды — и вот мы снова на твёрдой земле. Однообразные пейзажи, казалось, застыли вокруг нас. Всё те же полдюжины сопок, которые я успела изучить досконально, едва заметно перемещались вокруг нас, пока транспортёр, набрав скорость, пересекал новое базальтовое поле.

Облегчённо выдохнув, я вновь наслаждалась моментом свободы. Я ловила лицом встречный вездеходу ветер и впитывала в себя каждую секунду, проведённую в движении. Что может быть лучше, чем находиться в движении?

Впереди, в знойном мареве проступали чёрные угловатые обломки, беспорядочно разбросанные по широкой площади. Скорее всего, во время падения пилот задирал к небу нос корабля и до последнего пытался вытянуть его, поэтому полоса крушения растянулась на добрые полкилометра. Оставшаяся после катастрофы носовая часть по инерции проползла вперёд и была остановлена россыпью огромных щербатых валунов. Оторванная корма — грузовой отсек вместе с двигателями — сгорела и расплавилась, превратившись в чёрные бесформенные комья, из которых торчали изуродованные сверхвысокими температурами каркасы…

Софи подвела машину вплотную к тому, что осталось от серой ребристой туши. Разбитая, вдавленная внутрь кабина жалобно косилась на нас закопчёным куском лобового обтекателя. Припав на правый бок, погибшая машина вытянула к небу распахнутый боковой люк, возле которого выцветшей бледной сталью выделялся одиноко лежащий пистолет. Тел не было — тут и там были разбросаны облепленные песком куски лежалого мяса и лоскуты одежды и бронежилетов. Похоже,