Изъ Москвы с любовью (том 2) - Сергей Анатольевич Кусков

рода Ляпуновых, потомок того самого Прокопия Ляпунова, который в той жизни участвовал в Первом народном ополчении, наряду с Пожарским. Пожарский из-под Москвы уйти смог, и вернулся уже в составе Второго ополчения, а Ляпунов нет — зарубили казаки. В этой истории Прокопий тоже отличился, но уже боями против народных сил, возглавляемых разными мятежниками (включая Ваню Болотникова), их род вот уже четыре столетия опора трона. Ой, не просто так маман, наследная принцесса, с нею в детстве дружила. Да и теперь есть понимание, почему крёстная так быстро прошла по карьерной лестнице до самого верха, ибо рядовой чел, даже очень талантливый и «друг царицы», стать патриархом за несколько лет не сможет. Она из «своих», пятидесяти семей, входящих в боярскую думу, и тридцати самых знатных с историей не менее трёх сотен лет.

На церемонии присутствовали собственно я, крёстная, которая искренне была рада нас всех видеть и сердечно обнимала, Маша, а также решившая нас сопровождать Женя («мам, я с утра свободна, съезжу с мелкими, присмотрю за ними»), и церковная служка неприметной внешности, клерк по особым поручениям матушки-патриарха, которая суетилась, что-то делала, бегала, организовывала, но после также присутствовала в зале… Как правильно называется крестильный зал в подвале церкви? Церквушка совсем небольшая и пустынная, кроме нас никого внутри, носила имя Всех Святых Великомучеников и располагалась на Воробьёвых горах, возле Чудова монастыря.

Ранее Чудов монастырь был мужским, и находился… Та-дам… В стенах кремля. На том месте, где сейчас вертолётная площадка у Спасской башни. В девятнадцатом веке наши правительницы пришли к мысли, что кремль должен иметь одного единственного хозяина, это должна быть база царской семьи и дружины, и точки влияния церкви внутри кольца стен, как и посторонние жители, недопустимы. Ну, посторонних и ранее активно выселяли, а теперь указали на дверь оставшимся, выделив для них места в Белом городе. С церковью оказалось сложнее, это не физлица. Успенский, Архангельский и Богоявленский соборы оставили нетронутыми — историческая ценность, но теперь это просто музеи, работающие по назначению только в праздники, а в качестве резиденции патриарха построили ещё более красивый и вместительный, чем Успенский, собор святой Ксении, который Альтер-эго упрямо называет Храмом Христа Спасителя. Чудов монастырь, наряду с двумя другими пока ещё действовавшими на тот момент, разобрали по кирпичику, каждый кирпичик подписали и вывезли на Воробьёвы горы, где под эти заведения предоставили куда больше места по площади. И там снова собрали согласно маркировки кирпичей — с этой точки зрения ничего при переезде не потеряно. А с ним выселили и все маленькие церквушки — а зачем они тут без монастырей и без прихожан? Сейчас, кроме музейных, в кремле работает разве что церковь Воскрешения Лазаря, она же Богородицы на Сенях — маленькая наша дворцовая церквушка, обслуживающая дружину и царскую семью. К ней примыкает больничный корпус, и ходячие пациенты кремлёвской больнички шастают туда помолиться и службы заказать. Мы, царская семья, тоже используем её как личную, когда надо можем на время перекрыть остальным в неё доступ… Но она всё равно под наблюдением многочисленных глаз, так что лучше уж Воробьёвы Горы.

На которых, кстати, располагается ЧЕТЫРНАДЦАТЬ монастырей. Куда, блин, столько? Лучше б высотку МГУ со шпилем построили. Что интересно, только один мужской, самый маленький, Николая Чудотворца, в котором живёт и работает аж семь монахов-мужчин против в совокупности трёх сотен населения в женских. По словам крёстной, пятеро из монахов преклонных лет, и только двоим где-то по сорок с хвостиком. Младше нет — мать-церковь неохотно допускает мужчин активного репродуктивного возраста до обета безбрачия, старается вправить им мозги до последнего. Наверное, это правильно. Кстати, молоденьких девочек тоже берут в монастыри неохотно, а если берут, то как правило психически искалеченных, вроде ветеранов горячих точек. Обычным гражданкам, без психологического форс-мажора, как и мужчинам, стараются мозги исправить, объяснить, что «есть другой выход, не надо отчаиваться». В отсутствии капитализма, когда всё про деньги и только за деньги, церковь прекрасно справляется с работой целой армии психоаналитиков, совершенно бесплатно. Что мы там в том мире не так делали? И может не так уж и плох этот феодализм? Личная оценка: правильный подход, уважаю; богу не нужны наши самопожертвования и отказ от детей, богу нужно, чтобы мы добрые дела делали.

В общем, после таинства обряда, занявшего от силы минут двадцать, крёстная поводила нас по Воробьёвым горам, рассказывая, как тут и что. Во все подряд церкви и здания не заходили, но краткий ликбез по ним прочитала, и это было интересно. Надо же, Чудов монастырь, в котором сидели царь Вася Шуйский и некоторые опальные деятели, включая даже митрополитов; в котором сгноили патриарха Гермогена, спасителя Руси в Смуту; в котором была резиденция Лжедимки Первого… В общем, вид из этого монастыря открывается на стадион Лужники, который хоть и меньше, чем ТАМ, но тоже внушает.

— Ну что, дети, увидимся? — сердечно наобнимала матушка Елена нас, закончив экскурсию. — Евгения, смотри у меня! — картинно погрозила средней сестрёнке пальцем.

— Я буду стараться, матушка, — склонила та голову — прониклась.

— Если что, вон, Сашка тебе поможет. Правда, Саш? — Крёстная задорно мне подмигнула, а я вдруг понял, что краснею. Это я-то? А я умею? Ну, капец!

— Да, матушка… — Женька бросила на меня такой взгляд — убила бы! Но снова смиренно опустила голову. — Я найду себе мужчину и выброшу дурь из головы. Но не обещаю, что это будут долговременные отношения.

— Да уж, тут хоть какие отношения, — пробормотала крёстная. — Отпущу грех блуда, возьму на себя. Только постарайся.

Что ж, кажется, мы общими усилиями и сестрёнку в правильную религию перевербуем. А с Голицыной можно и ещё позажигать — у меня ж гормоны, и самому в прикол, и со стороны никто слова не скажет.

— Ладно, Жень, ты куда? — спросил я, когда матушка нас оставила, возвращаясь к своим делам. Ибо сомневаюсь, что у неё меньше дел, чем у нашей маман; у патриарха ответственность с горизонтом планирования на столетия. Спасибо, смогла пару часов на детвору выделить — наверняка в ущерб чему-то важному. Но мы — важнее, эта мысль грела.

— Я в контору съезжу, — нахмурилась сестрёнка, всматриваясь в дымку, за которой виднелись силуэты стадиона — мы стояли на смотровой площадке, она и тут есть, машины нам подали прямо сюда. — Там девочки новые эскизы подготовили. В ноябре Большой Показ в Гостином Дворе, не до отдыха.

— А чем ты занимаешься, если не секрет? Веришь, но я забыл и не помню, а после