Улицы Броктон-Бей - Pavel2311

моей спине. Чувствую, как по их жилам струится страх, когда из тени за мной выплывает Она — длинная, черная, скользящая тварь, похожая на кошмар из «Чужого». Её хитиновый панцирь отливает синевой под тусклым светом, а длинный хвост с шипом на конце изящно волочится по щебню.

Теплый вечерний ветерок лениво шевелил занавески на террасе летнего кафе. Отсюда открывался идеальный, прямо-таки открыточный вид на вышку Протектората. За столиком у самого края террасы сидела тоненькая девушка. Ее волосы, белые как первый снег, казались нереальными в золотистом свете заката.

Она не спеша подняла бокал с рубиновым вином, глядя сквозь него на разливающуюся по набережной розовую гладь воды. Город затихал, и в этой тишине было что-то зыбкое, ненадежное.

Ровно через десять минут к ее столику подошел мужчина. Высокий, худой до изможденности, в безупречно сидящем костюме. Его темная кожа почти сливалась с глубокими тенями, отбрасываемыми зонтиками кафе.

— Добрый вечер, — тихо сказал он, не дожидаясь приглашения, занимая противоположный стул.

Девушка медленно опустила бокал, поставив его на салфетку с вышитым логотипом. На белую бумагу легло алое влажное кольцо.

— Добрый, — ее голос был похож шелест. Она не поворачивала головы, все еще глядя на закат. — Опоздали на семь минут. У Протектората пробки?

— Протокол, — так же тихо ответил мужчина. — Скучная, но необходимая формальность. Чтобы убедиться, что за мной не следят. А за вами?

Беловолосая девушка наконец повернулась к нему. Ее глаза были бледно-голубыми, почти прозрачными.

— За мной теперь никто не следит, — прошептала девушка, а по милому кукольному лицу пробежала рябь и мельком, краем глаза, она заметила даму: элегантный костюм, шляпа из мягкого фетра с лентой.

На соседнем стуле, рядом с девушкой, умывалась огромная черная кошка.

Глава 31. Белая Лилия

Интерлюдия

База Котла.

— Я-то почему? — хмуро спросил Эйдалон.

— Потому что это твоя племянница, дочь твоей сводной сестры, — отозвалась Александрия.

— У меня нет сводной сестры, — буркнул Эйдалон.

— В том-то и дело, что теперь нет. Она погибла, а твоя "племянница" осталась одна. А ты не можешь ей уделять достаточно времени, к тому же она девочка. Ты так загружен на работе, — усмехнулась Фортуна и, сделав паузу, с напускной торжественностью добавила: — Так велит Путь.

— Конечно — проворчал Эйдалон, но его проигнорировали.

— Хватит капризничать, Дэвид, — сказала Доктор Мама. — И потом, Панацея, хоть она тебе и не племянница, действительно помогла.

— Помогла, — согласился Эйдалон. — Но мне не нравится, когда мне лазят в голову.

— Не волнуйся, Дэвид, мама рядом, — улыбнулась Доктор Мама.

Почти сразу после:

Отделение Протектората в Нью-Йорке:

Эйдолон молча, почти бросил, папку с документами на стол Легенде.

— Подпиши.

Легенда взял папку, на его обычно доброжелательном лице застыло недоумение. Он бегло просмотрел первые страницы.

— Это что, Дэвид? — спросил он, и в его голосе прозвучала неподдельная тревога. — Документы о переводе? В Броктон — Бей? Белая Лилия…

— Александрия мне намекала, что она твоя племянница.

— Да, документы о переводе, — буркнул Эйдолон, отводя взгляд, — И нет у меня никакой племянницы. Он невольно поморщился, в его памяти всплыли слова, — «Так велит путь». Но Фортуна не ошибалась.

— Дэвид, мы можем это обсудить. Что происходит? — голос Легенды стал мягче, заботливее, — Конечно, эта девочка судя по дате рождения очень молодая, но если вы любите друг друга…

Но Эйдолон уже повернулся и направился к выходу. Обсуждать было нечего.

Конец Интерлюдии

Кабинет директора ВСВ.

В два часа у нее было собеседование. Эмили отодвинула нарастающую боль. Час, и она сможет, наконец, сделать диализ.

Она потянула к себе папку. Белая Лилия. Перевод из Нью-Йорка, контакт 3, растения. Слабенький кейп, — с облегчением подумала Пиггот.

Зазвучал зумер интеркома от секретаря. Пиггот нажала кнопку, — Да, Сьюзан?

— Госпожа директор, Эгида и заместитель Директора Ренник здесь.

— Пусть проходят.

В кабинет вошли заместитель директора Ренник и Эгида в своем костюме. Пиггот жестом указала им на стулья.

— Новый кейп. Белая Лилия. Перевод, семья здесь. Слабый контакт 3.

Ренник молча взял папку. Эгида смотрел с вежливым интересом.

Снова сигнал.

— Да?

— Кандидат здесь, мэм.

— Впустите.

Дверь открылась, и в кабинет вошла девушка. Высокая, но очень худая, почти тростиночка, в белом костюме, который, казалось, вот-вот с нее свалится. Из-под гладкой маски выбивались пряди очень светлых волос. Она двигалась неуверенно, ее плечи были ссутулены, а взгляд, скользнув по суровому лицу Пиггот, тут же опустился на пол.

И что-то внутри Эмили, холодное и иррациональное, сразу же сжалось в комок неприязни. Эта хрупкость, эта наигранная робость… Она видела таких — играющих в беспомощность, чтобы вызвать снисхождение.

— Белая Лилия? — голос Пиггот прозвучал резче, чем она планировала. — Садись.

Девушка молча кивнула и буквально опустилась на стул, съежившись. Она выглядела болезненно-бледной и слишком юной для всего этого.

— Изучили твое досье, — Пиггот заставила себя говорить ровно, хотя раздражение подкатывало к горлу. — Почему Стражи?

— Я… я хочу помогать людям, мэм, — тихо, почти шепотом, ответила Лилия. Ее пальцы нервно теребили край плаща.

— Можешь продемонстрировать способности? — на этот раз спросил Эгида, его теплый тон явно был попыткой сгладить атмосферу. Он кивнул на увядший папоротник.

Лилия кивнула, сжав руки в кулаки на коленях. Она на секунду зажмурилась, дотронулась пальцами до увядшего растения, и оно ожило. Листья распрямились, появился новый, ярко-зеленый росток.

Ренник сделал пометку. Эгида мягко улыбнулся.

Пиггот смотрела на это без энтузиазма. Ее бесила эта осторожная демонстрация. Бесила ее собственная реакция — ведь объективно, девушка ничего плохого не сделала.

— Ладно, — сказала Пиггот. Она посмотрела на Лилию прямо. — Последний вопрос. Это все способности? Или ты еще что-то можешь?

В кабинете повисла тишина. Белая Лилия замерла, глядя на директора широко открытыми глазами, в которых читался шок и полная растерянность. Ее губы дрогнули.

— Я… нет. Это всё. Я прошла проверку в Нью-Йорке, — голос ее опустился до шепота.

Пиггот сдержала раздраженный вздох. Возможно, она и правда просто слабый кейп. Но эта иррациональная антипатия никуда не делась.

— Хорошо. На этом все. Иди.

Когда дверь закрылась, Пиггот повернулась к Реннику, игнорируя Эгиду.

— Документы?

— В порядке, — отчеканил Ренник.

Пиггот мельком взглянула на Эгиду.

— Твое мнение, Карлос? — спросила она скорее из формальности.

— Она кажется… очень милой и искренней, мэм — немного смущенно сказал Эгида.

«Милой», — мысленно передразнила