Товарищ Гроза. Книга 1 - Милослав Григорьевич Князев

— Эх, ещё бы пулемёт, — с надеждой посмотрел на меня лейтенант.

— Нет, пулемёт я вам не дам, — процитировал я.

Естественно, меня никто не понял. Да я и не рассчитывал, что поймут. Но пулемёт давать точно никому не собирался. Так-то мне его не жалко — у меня их целых два. Зато патронов жалко. Ну и что, что по два комплекта на каждый ствол? Патроны — штука такая, их бывает мало, очень мало, всё равно мало, но больше уже на себе не утащишь. Я могу утащить сколько угодно, поэтому пулемёт никому не дам. Вернее, патронов не дам, а без них он всё равно бесполезен.

— А с едой, извини, помочь не можем, у самих почти ничего нет. Хотя…

Достал из пространственного кармана один из обрезков брезента, который не подошёл на одежду. После чего вывалил туда всё, что раньше чуть не выбросил: сгнившая картошка, подгнивший лук, завёрнутый в газету кусок мяса какого-то очень сомнительного вида, слегка посиневшие сухари.

— Если не побрезгуешь, забирай.

— Не побрезгую, — ответил тот и посмотрел на меня с некоторым недоумением, мол, чем тут брезговать.

Ну да, это я такое буду есть исключительно с голодухи. Здесь люди куда проще. Для них это далеко не самая лучшая, но всё же приемлемая еда. А уж после неизвестно сколько дней голода — тем более. Это Булгаков со своей осетриной второй свежести откровенно зажрался. Сейчас большая часть населения планеты регулярно голодает. И не только в Россиях и Африках, в считающих себя вполне благополучными странах тоже — и в Англии, и в Америке, и много ещё где в Европе. Так что осетрину и второй, и третьей свежести съедят и не поморщатся. Как, впрочем, и картошку с луком.

Я пожал плечами и добавил:

— Забирай вместе с брезентом. Акт передачи составлять не будем.

Любовь Орлова посмотрела на меня с некоторым осуждением. Только я не понял, что ей не понравилось: то, что я часть нашей еды отдал, или то, что отказался составлять акт передачи имущества? Так ведь на продукты с самого начала никаких документов не оформляли. Не говоря уже о том, что именно эти я ей вообще не показывал, считая их чуть ли не мусором.

У выходящих из окружения бойцов всё было плохо не только с оружием и едой, но и вообще с другими предметами. В том числе с котелками, флягами или любой другой посудой. Я просто достал три немецких комплекта и добавил в общую кучу.

— Это тоже забирай, и тоже акт передачи имущества составлять не будем.

Сам при этом смотрел на девушку. Ну да, точно так и есть — опять осуждение в глазах. Видимо, бюрократия — её стихия, и любые от неё отклонения она считает чуть ли не преступлением. Зато лейтенант и его бойцы благодарили.

— Что у вас с раненым? — спросил я.

Ну да, один раненый боец у них имелся. На ногах вроде держался сам, но повязку не заметить было трудно. По-хорошему, это нужно было сделать раньше, но тогда я не знал, стану ли им вообще помогать и как они на меня отреагируют.

— Осколок, — ответил командир. — Так бы ничего опасного, но вытащить не получается.

— Я могу легко извлечь, — предложил ему. — Главное, чтобы было кому потом рану обработать.

Говоря это, извлёк из инвентаря немецкий пакет с бинтами и посмотрел на подругу. Та замотала головой и даже зажмурилась. Ну да, секретарша из неё идеальная, готовит уже без энтузиазма, хотя и не отказывается, а медсестру, похоже, придётся искать в другом месте.

— Так-то могу и я сам, — пожал плечами.

Действительно могу — специальные курсы первой помощи закончил. Даже справка есть! И в навыках тоже имеется, Система признала, правда, всего лишь с единичкой. После прихода Системы подобные курсы стали весьма популярны. В том числе и среди тех, кто ни на какое испытание отправляться не планировал. В моём случае было более чем понятно — не просто лишним не будет, а жизненно необходимо. Ну, всё, кроме справки.

Опять постелил на траве кусок брезента подходящего размера. Он у меня, похоже, бесконечный. Ну, если не разбазаривать, то и будет бесконечным. А пока, кроме накидки, матраса и лаптей, ничего не потратил — тент-то большой. Раненый сам лёг на брезент. Я, как и положено настоящему доктору, приложил ладонь ему ко лбу. После чего тот исчез. Не лоб, понятно, а весь пациент целиком.

— А где? — удивился командир.

— Пока там, — ответил я. — Зато тут вот!

После чего протянул ему ладонь, демонстрируя осколок. Да, я не сомневался, что мне удастся с помощью пространственного кармана извлечь посторонний предмет. Всё именно так и получилось.

Удалить аппендикс таким способом не получится, операцию на мозге или сердце провести тем более, но с инородными предметами — запросто. Хоть пулю, хоть осколок, хоть занозу. К сожалению, могу делать это только тем, кого помещу в инвентарь — с самим собой данный фокус не проходит. Уже пробовал на занозах, которых во время блуждания голым по лесу образовалось сильно больше, чем хотелось бы.

Вслед за осколком были извлечены, уже не в руку, а прямо на брезент, та тряпка, которая служила повязкой, и окровавленные штаны. И бутыль с самогоном. Интересный натюрморт получился. Увидев вопросительные взгляды, пояснил:

— Для дезинфекции. Спирт вообще самое главное в медицине, — пошутил я.

С этим утверждением все почему-то сразу же согласились — медицина она такая. Причём восприняли не как шутку, а как истину в последней инстанции. Ну разве что кроме Любови Орловой, но её мнение в данном случае не учитывалось, так как выяснилось, что в медицине она совершенно не разбирается.

Потом я объяснил порядок дальнейших действий. Я вытаскиваю бойца из пространственного кармана, его держат, а то мало ли что, а я обрабатываю рану. Так всё и получилось. После чего плеснул в немецкий котелок около ста грамм самогона и протянул раненому в качестве обезболивающего. Тот, не моргнув глазом, выпил.

— Исключительно в медицинских целях, — пояснил я ещё раз и спрятал бутыль обратно в инвентарь.

Сам тем временем глянул в системный интерфейс на своих характеристики. Ту часть где навыки.

Оказание первой помощи: 1

Ну да, ничего не прибавилось. Да и вряд ли за единичное извлечение осколка и привязанную рану что-нибудь прибавили бы. В любом случае, случись такое, обязательно всплыло бы системное сообщение.

Расстались мы, считай, друзьями. Странно было бы, окажись иначе, учитывая, сколько всего я им отдал. Надеюсь, прорвутся