Вперед в прошлое 9 - Денис Ратманов

точно задумала — не ответила ничего, юрк — и нет ее. А я-то все понимаю, смотрю на улицу, а она там шастает. Вот! Так что ты осторожно, Оленька. Как бы дети сиротами не остались.

В прихожую вышел Алексеич, навострил уши. А когда соседка закончила, шагнул на лестничную клетку и стал расспрашивать, что и как. Потом они переместились в бабкину квартиру, и ответа я не услышал. Мама же распереживалась, села на диван и пожаловалась:

— Бандитов директорских бойся, теперь еще и эту женщину бойся! — Она закрыла лицо руками.

В этот момент вошел Василий Алексеевич, она ему повторила то же самое, обняла его, и он ответил жестко:

— Мне пора ехать.

— Ты к ней? Может, не надо? — взмолилась мама. — Сколько случаев было, когда жены убивали мужей! Я не хочу тебя потерять!

— А я не хочу потерять тебя, — сказал он. — Потому поеду. Это все очень серьезно, ты не представляешь, кто моя жена и насколько это опасно и для тебя, и для детей.

Вспомнилась эта несчастная женщина. А и правда, кто она? Никогда не скажешь, что она может представлять угрозу.

Глава 20

Сюрприз!

Сегодня, в среду, у нас русского и литературы нет. Здание, где проводились уроки труда, было серьезно повреждено, и последние два урока труда заменили физикой и химией, по которым мы особенно отстали, потому что они стояли пятыми и шестыми в расписании, когда целую неделю было по четыре урока. Плюс к этому вынужденные каникул. В общем, отстали мы катастрофически и наверстывали стахановскими темпами. Наши отличники и хорошисты с учебниками засыпали и просыпались.

Мне учеба давалась слишком легко, я тратил на уроки максимум по два часа в день.

Изучив расписание и убедившись, что после последнего урока Вера Ивановна на остается на вторую смену, а идет домой, я, когда прозвучал звонок с шестого урока, рванул к учительской.

С Ильей мы вчера посмотрели квартиру, которую собирались снять для Веры Ивановны. Она находилась на первом этаже подъезда, где располагалась наша база, окна выходили во двор. Обычная однушка, без балкона, после бабушки, но не убитая — дом-то относительно новый. Условия получше, чем были в той разрушенной ураганом кособокой хижине, слепленной из всего, что было под рукой. Там, наверное, плесень цвела и пахла.

Я очень надеялся, что Вере Ивановне понравится новое жилье, и она согласится остаться, потому нервничал, стоя под дверью учительской и поджидая ее.

Раньше молодые учительницы казались мне зрелыми, строгими, я уважал их побаивался — как жительниц таинственного и далекого мира взрослых. Теперь, получив память взрослого, я смотрел на них как на девчонок, которые только вступают в осознанную жизнь: что Вера Ивановна, что Елена Ивановна, наша классная, что математичка… Математичка, пожалуй, нет, она, хоть и их ровесница, выглядит как сорокалетняя дама. Причем как сорокалетняя дама, которую жизнь изрядно потрепала.

Заглянув в учительскую и убедившись, что Верочки там нет, я подождал, когда прозвенит звонок на урок, и шестиклассники, пришедшие во вторую смену, отлепятся от подоконника, оперся на него пятой точкой и принялся ждать.

Проходящие мимо учителя здоровались со мной, но ничего не спрашивали.

Веру Ивановну, окруженную ученицами десятого класса, я не сразу заметил — девчонки в большинстве своем были выше и здоровее нее. Они что-то возбужденно ей доказывали и увлеклись настолько, что пропустили лестницу и дошли аж до учительской. Глянув на меня и кивнув, Вера Ивановна остановилась. Прижав к себе журнал и обхватив его руками, она улыбнулась, шевельнула губами — девчонки рассмеялись и разошлись, а она юркнула в учительскую.

Вышла она минут через десять — в небесно-голубом пальто в пол, стоптанных туфельках, в руках была персиковая сумочка, вокруг шеи обвивался шарф такого же цвета. Не глянув на меня, она побрела по коридору.

— Вера Ивановна! — окликнул ее я и поспешил следом.

Учительница обернулась, на лице ее застыл вопрос.

— Я хочу с вами поговорить от всего нашего класса, — сразу перешел к делу я, она нахмурилась.

— Ну, давай, говори.

Мы с Ильей решили, что лучше мне одному с ней разговаривать, чтобы лишние уши ее не смущали, а сам Илюха был так себе переговорщиком.

Посмотрев на ее утомленное лицо, я вдруг понял, что ученики ее замучили просьбами не уезжать, и еще одна будет некстати, потому сказал:

— У меня есть для вас сюрприз, он тут, недалеко.

Тщательно скрываемое недовольство сменилось любопытством.

— Что ты задумал? — осторожно поинтересовалась она. — Надеюсь, ты не собираешься меня похищать.

Я приложил руку к груди.

— Боже упаси! Все более чем законно.

Мы начали спускаться со второго этажа по лестнице, и я замолчал, а продолжил уже на улице, указывая на дом Ильи.

— Нам нужно пройти туда.

Вера Ивановна приподняла уголки губ.

— Там вы собираетесь в подвале, где я ночевала, да? — Она мотнула головой. — Точно попахивает похищением. Не пойду. Вон ты какой вымахал, я ж не отобьюсь.

Почему-то сделалось… странно. Горячо, волнительно, ярко. Нечто похожее испытывал я-взрослый, когда робел перед женщинами… не просто перед женщинами, а перед теми, что сильно нравятся. Стало неловко перед самим собой, я стушевался, собрался оправдываться, что ничего такого не планируется. Но перед глазами была картинка, как я ее похищаю, тащу, и к щекам приливала кровь…

Вера Ивановна по-доброму улыбнулась и сказала:

— Да шучу я, шучу! Что ты хочешь мне показать?

— Если скажу, сюрприз перестанет быть сюрпризом.

— Надеюсь, приятный, — проговорила она настороженно.

— Ну а как иначе? — улыбнулся я.

— Заинтриговал! Идем скорее! — Ее глаза заблестели, как у маленькой девочки за десять минут до нового года, когда Дед Мороз кладет подарки под ёлку.

Мы зашагали к Илюхиному дому. И я все-таки решил поднять волнующую всех тему. А вдруг ошибаюсь, вдруг никто Веру Ивановну не упрашивал остаться, и, если вся школа сделает это, ее сердце дрогнет?

— Мы очень не хотим, чтобы вы уезжали, — сказал я на ходу. — Вы — лучшая учительница в школе, и вас любят.

— Я тоже вас люблю. — Она остановилась. — Привыкла к вам, душой прикипела. Но…

«Все слова до слова „но“» — вертелось в голове, но я молчал, ждал, когда она заговорит.

— Жить на птичьих правах во флигеле без туалета и кухни, они в большом доме