Ментальная кухня 4 - Максим Злобин

смешного в ней нет, но для человека его профессии она какая-то слишком… несерьёзная. Мультяшная как будто, что ли? И вполне логично, что по ходу карьерного роста Степан Иванович старался свести её комичный эффект на ноль.

Топотуном он был давно. Ещё тогда, когда стоял на воротах в поместье Волконских. После, когда ему доверили руководить всем периметром и дали в подчинение людей, он стал называться Топотом. Ну а теперь, когда Степан Иванович оказался в шаге от должности начальника службы безопасности, иначе как Топ он людям не представлялся.

И Топу доверяли!

Вот сейчас, например: по приказу Его Светлости, Степан Иванович на всякий случай стоял возле запертой двери в винный погреб и сторожил каких-то людей. Каких? Не его ума дела. От него требуется преданность, решительность и быстрая реакция.

И ещё надо быть стойким!

Да-да! Пусть ночь. Пусть в подвальном коридоре царит аристократическая уютная полутьма, — всё вокруг в коврах и бархате, — и глаза уже слипаются. Пусть внезапно стало нереально жарко, как будто кто-то посередь лета выкрутил отопление на максимум. Пусть…

Плевать! Топ не дрогнет!

— О! — воскликнул Степан Иванович, когда вниз к нему спустилась тётя Валя, одна из горничных поместья. — Вот это сервис!

На серебряном подносе у тёти Вали стоял кофейный стаканчик, — картонный, чтобы было удобней держать на посту, — и аппетитного вида пончик с розовой глазурью.

— Спасибо большое, — улыбнулся Топ и принял дары. — А я уж думал никто не догадается.

Жизнь вновь заиграла красками. Кофеин и сахарок помогут продержаться до рассвета, а там его и подменят. Степан Иванович отхлебнул кофе. Степан Иванович куснул пончик. Степан Иванович спросил:

— Не спится?

— Да вот же, — ответила тётя Валя, собственным ключом открывая дверь в кладовку.

— Э-э-э… а ты что делать собираешься?

— Пылесосить.

С тем горничная «выгнала» из заточения свой чудо-прибор. Зверюга от мира пылесосов: циклонная шайтан-машина с мощностью всасывания аж в тысячу ватт, кучей всевозможных фильтров и что особо доставляло — со сменными насадками, что крепились прямо к корпусу пылесоса.

— Совсем ошалела? — нахмурился Степан Иванович. — Ночь же.

— А когда мы, по-твоему, дом убираем?

— Так ты ведь всех перебудишь сейчас.

— Ты знаешь, что? Ты давай-ка свою работу делай, а я буду делать свою.

По-хорошему ответить бы ей пожёстче, да только… пончик с кофе. Благодарочка ещё жива в сердце. Да и потом, для ответа пришлось бы орать, ведь пылесос тёти Вали уже вовсю зажужжал.

Смотреть на то, как другие работают можно вечно, и Топ залип. Но вот, тётя Валя допылесосила до него и надо бы шагнуть в сторону, чтобы она прошлась у него под ногами. И Топ шагнул. И Топ потерял бдительность.

В следующий же миг старая-добрая тётя Валя превратилась в Валькирию. Сноровисто отстегнув от шланга насадку, — будто пустой магазин выстрелила, — горничная уткнула сосущее жало пылесоса Топу прямо в лицо. Прямо в губы!

— М-м-м!!! — Степан Викторович хотел было поднять от удивления брови, да только его лицо уже частично усосало в дыру, и на сложную мимику от теперь был неспособен.

Однако это только начало!

Даром что в теле, тётя Валя буквально упала на полный шпагат и как давай колотить Топу по яйцам. Не раз, не два, и даже не десять! Она буквально осатанела! Остервенела! Складывалось впечатление, что горничная набивает на скорость пневматическую грушу или же вдруг стала одержима одним из тех маньяков, которые оставляют на теле жертвы сто сорок ножевых.

И как тут не растеряться⁈

В одной руке пончик, в другой горячий кофе, шланг от пылесоса пожирает лицо, а безумная тётка лютует между ног и пах теперь не пах, а настоящее средоточие боли, — по ощущениям запущенный флюс или что-то около того.

— М-м-м-м!!!

Хрясь! — а тут ещё и дверь в винный погреб открылась с ноги и наружу хлынули пленники. Первый из которых, — белобрысый молодой парнишка, — сразу же ломанулся на Топа с бутылкой вина наперевес.

— М-м-м-м!!!

Бах! — вино в буквальном смысле слова ударило в голову и свет потух…

* * *

Так! Ну вот мы и на свободе. Уверен, что дом напичкан камерами, а камеры просматриваются и теперь счёт пошёл на секунды. Дежурный уже наверняка схватился за рацию и вот-вот передаст всем постам, — или как это у них тут называется? — чтобы охрана бегом неслась к винному погребу и крутила нас.

Но!

Я знаю, как перехватить сигнал тревоги. Точнее… не то, чтобы перехватить. Василий Викторович сам себе кустарный хакер. Я могу сделать так, что его никто не услышит.

Вжух!

Схватив в ментальные тиски парня-айтишника, я получил контроль над «Умным Домом». Князь установил колонки в каждой комнате, и на качестве колонок не скупился, а потому навалим-ка музла! И да, саундтрек к грядущему звиздецу я уже подобрал…

Пам-пам-парам-пам! — жахнули по всему поместью бодрые клавишные. — Пам! Пам! Пам-парам-пам!

Тю-ю-ю! Рю-рю-ю-ю-ю! — затянул женский хор. — Т-ю-ю-ю! Рю-рю-ю-юю! Ха-а-а-а! Ха-аа-аа!

А следом Бони Тайлер затянула песню о том, что в мире не осталось нормальных мужиков и куда они вообще все подевались? И, вообще, этому городу нужен новый герой!!! И волюме погромче, прямо вот на полную! АХ-ХА-ХА-ХА! Доброе утро, Ваша Светлость! Проснись и пой, сучара!

Вжух!

До конца оператора пульта я не отпустил, чтобы он без моего ведома там ничего не подкрутил. Оставил сидеть в кресле в энергосберегающем режиме, а сам пока что вернулся в себя. О, да! Музыка долбила со всех сторон. Да так, что аж лёгкие завибрировали.

Но едем дальше.

Горничные вместе с прачкой наготове, садовник наготове, конюх наготове и господин повар, — моё почтение, коллега, — тоже на низком старте. И ждать больше нечего! Да пусть развернется ад!

— Владимир Агафоныч, давай!

Вжух!

У Ярышкина опыт общения с животными поболе моего, и потому именно он взял под контроль конюха. Каноничный такой мужичок с бородой-лопатой, — по воле Агафоныча он уже заводил в дом с чёрного хода лошадей.

Я же тем временем «вселился» в садовника, не без усилий притолкал тяжеленную дробилку для дерева под окна холла, установил её нужным образом и даже разбил те самые окна. В раме тут же показалось недоумённое лицо одного из СБ-шников, который ещё не устал удивляться ночной дискотеке. Кажется, мужик что-то орал, но… я завёл