Сад эдельвейсов - Лили Мокашь

концов, они стали близки с Дашей за столь короткий срок так, как мне не удавалось сойтись с ней. Если Дашину привязанность к Тане и могло что-то пересилить, то именно дружба с Виолеттой. Я надеялась, что если подруга не захочет слушать меня и смотреть правде в лицо, то, возможно, именно у Виолы могло получиться достучаться до Даши.

– Она ничего не скрывает от меня. – Я впервые увидела Дашу злой. – В отличие от тебя.

В лесу стало так тихо, что это ощущение казалось гнетущим. У Виолы не дрогнул ни один мускул на лице, но я слишком хорошо понимала, какая буря могла подняться у нее внутри. Скрывать нам было что. Особенно от Даши.

– Не понимаю, о чем ты, – ее голос прозвучал сухо.

– Да брось, – она поочередно обвела всех нас взглядом. – Думаете, я не замечаю, как вы затихаете всякий раз, стоит мне подойти, будто недоговариваете что-то. Не замечаю, как ты все время взмахиваешь руками, и причудливым образом перед тобой распахиваются настежь двери, потом эта история с мячом во время дурацкой игры в поло.

– Даша, что ты… – пыталась сбить ее с мысли Виола, когда запахло жареным. Мое же сердце с глухим стуком упало к ногам.

Даша всегда было умной. Даже слишком.

– А ты… – указала она на меня, не обращая внимания на попытки Виолы. – Думаешь, я не заметила, как ты начала меняться, стоило тебе сдружиться со Смирновыми? Я всегда знала, что с этой семьей что-то не так, но не придавала значения. Какое дело мне, девчонке из бедной семьи, какие ужасы творятся за дверями богатых домов? Мне бы просто выжить и чтобы не пришибли, если под руку подвернусь. Я молчала. О, как долго я молчала! Думала, что раз мы друзья, то рано или поздно одна из вас расскажет мне обо всем правду, раскроет секрет. Но нет, вот мы проводим последние дни до выпускного все так же: в недомолвках и подчеркнутом игнорировании, что происходит какая-то чертовщина.

Она еще не знает, только догадывается наверняка. Кончиками пальцев прикоснулась к верхушке секрета, разоблачение которого разделит всю жизнь Даши на до и после. И я не могла с ней так поступить. Только не с Дашей, у которой уже почти в кармане билет в светлое и прекрасное будущее, полное возможностей. Она трудилась ради него годами, прогрызая себе дорогу из тьмы на поверхность, и не понимала, что правда, настоящая правда о Ксертони, загонит ее назад, вглубь, и похоронит вместе со всеми мечтами.

Она не отступится, пока мы ей все не скажем. И ради ее же спасения мы должны были соврать. Так хорошо и убедительно, чтобы у нее не осталось вопросов. Но что я могла ей сказать? Как исказить увиденное Дашей вживую так, чтобы у нее не осталось никакого желания раскапывать дальше?

Я знала ответ на свой вопрос, и он мне чертовски не нравился.

– На что ты такое намекаешь? – я выдавила из себя невинную улыбку. – Что Виола силой мысли может двигать предметы? Ну и перетрудилась же ты перед экзаменами.

Даша топнула ногой:

– Я не сумасшедшая! Не ври мне.

– Я и не говорю, что ты сумасшедшая. Это просто стресс, Даш. Правда же? – Мой взгляд блуждал между Стасом и Виолой, ища поддержки, но они, напротив, подозрительно притихли. Стас устало потирал ладонью шею, избегая поднимать голову. Виола же слегка повернулась в его сторону, словно ожидая чего-то, и я почувствовала себя полной дурой. Неужели они собрались ей все выложить? Ну уж нет!

– Ребят, у вас же наверняка так тоже бывало, что мерещится всякое, да? – наивным тоном продолжала я, но и здесь встретила лишь молчание.

– Виола, – Даша прошла мимо меня, явно не собираясь больше слушать мою неумелую ложь, – просто скажи как есть.

Виола покачала головой и обняла себя руками, будто совсем замерзла, хотя дождь лишь сбил летний зной.

– Это тебе решать, сестра, – наконец сказал Стас и с сочувствием посмотрел на Виолу. Впервые я видела в Виоле неуверенность и робость. Она принялась покусывать нижнюю губу, нервничая.

– Виола, если хочешь моего совета, – Стас посмотрел на меня знакомым темным взглядом, который тотчас разжег внутри меня огонь, – я не пожалел ни на секунду.

Он подошел ко мне и ласковым прикосновением, едва дотрагиваясь кончиками пальцев, поддел прядь волос у моего лица и заправил за ухо. Такой обычный жест, а насколько казался пропитанным его чувствами ко мне.

– Пойдем? – предложил Стас и заглянул мне в глаза, и я увидела в этом взгляде сияние такой знакомой и уже родной тьмы.

Бросив последний взгляд на подруг, я испугалась, что Виола решит рассказать Даше правду. Мне не хотелось уходить. Если я отступлю сейчас, Дашина человеческая жизнь будет упущена навсегда, и назад уже не повернуть. Я хорошо знала, каково это, и не готова была смотреть, как рушится жизнь близкого мне человека.

– Я не могу, – тихо проговорила я после того, как поднялась на цыпочки и нежно поцеловала Стаса в щеку.

Он нахмурился:

– Тебе не кажется, что было бы неплохо дать им немного приватности?

Я обошла Стаса справа и окликнула Виолу.

– Если ты все расскажешь, для Даши пути назад уже не будет. Если она по-настоящему дорога тебе, ты не станешь рушить ее жизнь. Посмотри на меня. Посмотри, через что мне пришлось пройти, зная все.

Виола тяжело сглотнула и одними губами прошептала нечто похожее на «ты права».

– Ты уверена? – спросил Стас и достал из кармана мобильный. – Только скажи, и я позвоню Артуру.

Виола смотрела на брата и продолжала кусать губы. Она не могла решиться, и по какой-то непонятной мне причине Стас ждал решения именно от нее, несмотря на мое мнение.

– Ей нельзя говорить! – попыталась я до него достучаться, но он лишь смотрел на меня извиняющимся взглядом.

– Это не нам с тобой решать, а…

– А вообще-то мне, – встряла в разговор Даша. Ее лицо к этому моменту совсем раскраснелось, и я поняла, что еще чуть-чуть, и она окончательно выйдет из себя. Радовало только то, что, даже если это произойдет, она не бросится ни на кого из нас с острыми клыками или, того хуже, не примется носиться по лесу в волчьем обличье, когда вокруг все кишит ничего не подозревающими сверстниками.

– Ты сейчас не думаешь о последствиях, – попыталась я призвать к ее разумной стороне.

– И как я могу? Вы же ничего не объясняете!

– Перестань, пожалуйста, кричать. Голос по лесу очень легко разносится.

– И пусть. Я хочу знать! Я готова узнать!