Тяжёлая реальность. Игры благородных - Хайдарали Мирзоевич Усманов

явный символ её решимости вести лично. Она не спорила с офицерами – она просила доверие. Хранители аванпоста, хоть и с тревогой, видели то, что сейчас её глаза горели не приказом, а страхом. Страх делал её обычным эльфом – и это заставляло их следовать за ней.

Вскоре в аналитическом зале раздалось ритмичное звяканье. Это были входящие сообщения от корабля. Подтверждения запуска дронов. И наконец – короткое сообщение от капитана “Корсара”:

“Пакеты будут в точке через сорок минут. Дроны на месте. Поддержка – дистанционная.”

Тогда она дала последний приказ:

– Соберите провизию на трое суток. Без лишнего шума. Разметьте тропу маяками по ходу. Мы двинемся на рассвете. И никому – ни жалости, ни суеты. Мы найдём её и вернём.

В коридорах аванпоста её подчинённые уже старательно суетились, но в их движениях было новое ощущение – не богохульная отчаянность, а тщательно проверенный страх, который лечится делом. Они знали о том, что идти пешком – значит смотреть в лицо самым опасным существам на этой планете. Но теперь у них были инструменты, и у них была команда. И в центре всего этого стояла молодая женщина, чья воля была сильнее страха, и что велела идти вслед за точкой, что погасла в чёрном небе.

…………

Рассвет в этой проклятой долине наступал не так, как в привычных для эльфов краях. Здесь свет не рождался постепенно – он будто разрывал ночь на клочья, заставляя тьму ускользать в трещины и ямы, где и без того кишели аномалии. Красноватые полосы, похожие на шрамы, ложились по склонам, а воздух дрожал от наэлектризованного ветра. Именно в этот час начали движение поисковые отряды.

Ворота аванпоста распахнулись с гулким лязгом замков. Вперёд шагнули проводники-следопыты – суровые, молчаливые фигуры, которые прожили здесь дольше, чем позволяла здравость разума. Их глаза были укрыты узкими визорами, на поясе у каждого висел набор рунных маркеров и хрустальных “зубцов” для пробивания аурных завес. Они знали эти тропы – знали, где земля крошится без звука, а где кажущаяся каменной поверхность оказывается лишь проекцией.

Позади шли разведчики, лёгкие и быстрые. Они тащили на спинах небольшие контейнеры с маяками и анкерами, чтобы прокладывать по пути “нить возвращения”. Каждый шаг сопровождался мерным щелчком – это сапёры фиксировали показатели геодатчиков, вбивая в грунт серебристые прутья-щупы.

Арианэль держалась в центре первой группы. На ней была облегчённая броня с встроенными фильтрами и резонатором. На правом запястье у неё имелся закреплённый проекционный планшет, куда сходились данные всех датчиков. Её лицо оставалось каменным, но каждый, кто видел, понимал, что она держит себя лишь силой воли, чтобы не сорваться на крик. Её приказ был коротким и предельно ясным:

– Вернуть беглянку живой и невредимой.

Это не обсуждалось. Ни воины, ни хранители не позволяли себе сомнений – хотя каждый понимал, насколько маловероятно вытащить живой ту, чья метка пропала с сенсоров.

Тропа уходила вниз, в сторону узкой расселины, где сгущался фиолетовый туман. Именно туда указывали последние данные об исчезновении челнока. Проводники разметили путь первыми маяками – маленькими кристаллами, вставленными в землю. Они вспыхивали мягким синим светом, создавая тонкую нить ориентира, едва заметную со стороны.

Ветер доносил странные звуки – будто тихие шаги множества ног, но стоило остановиться и прислушаться, всё стихало. Сапёры проверяли каждую кочку. Дважды они нашли ложные “островки” в сплошной с виду почве, за которыми скрывались зияющие карманы пустоты. В них с треском падали камни, растворяясь в сером мареве, словно в воде.

– Первая группа – вдоль западного склона! – Приказала командир отряда. – Вторая – через низину, с обходом. Третья – контроль фланга. Связь каждые десять минут.

Отряды разделились. Каждый шаг тщательно отмечался анкерами и геодатчиками, чтобы тропы потом можно было восстановить. Охотники на ходу устанавливали ловушки-сигнализаторы, чтобы в случае нападения местных тварей заранее получить предупреждение.

Медик держался ближе к центру. Его сумка позвякивала ампулами и флаконами, но лицо оставалось собранным. Он знал, что в этих условиях смерть наступает не только от раны – яды, споры, аномалии действовали быстрее любого оружия.

И в первой же расселине отряды ждала первая проверка. Там, где по картам аванпоста должен был быть пересохший ручей, теперь клубилась плазменная дымка. Она обволакивала камни и тянулась к людям, словно живая. Хранители подняли резонаторы – воздух зазвенел, как струна. Дымка дрогнула и медленно отступила, открывая путь.

Дальше, за ручьём, виднелись следы – не звериные, и не имеющие отношение к разумным. Это были глубокие вмятины, словно кто-то тащил что-то тяжёлое. Разведчики быстро переглянулись между собой. На первый взгляд это мог быть челнок… Его остатки… Или нечто совсем иное…

Сейчас каждый член поискового отряда понимал, что эта спасательная миссия может быть смертельно опасна. Но приказы не обсуждались. Даже когда молодые стрелки перешёптывались о том, что “из этих земель никто не возвращался живым”, они делали это тихо и украдкой. Ведь взгляд Арианэль был тяжелее любого приказа. Она требовала не просто выполнения задачи, а безусловной верности.

И отряды шагали вперёд, оставляя за собой цепь из маяков и анкеров, освещённых холодным светом. Перед ними лежала земля, где исчезли челнок и беглянка. И каждый в душе задавал себе один вопрос. Найдут ли они её живой – или им придётся вернуться с пустыми руками? Вот только ответа на этот вопрос у них просто не было…

………

Низина встречала их тяжелым запахом сырости и прелых спор. Воздух был тягучим, словно вязким – его приходилось буквально проталкивать сквозь лёгкие. По земле стлался жёлтый мох, пульсирующий едва заметными толчками, будто у него было сердце. Каждый шаг отдавался по нему длинной волной, и следопыты сразу приказали двигаться быстро и не задерживаться, чтобы не провоцировать рост аномалии. Но именно здесь разведчик первым заметил странное шевеление.

– Стоп.

Все замерли. Сначала подумали, что мох двинулся от их шагов. Но через несколько секунд стало ясно, что сейчас что-то шло им навстречу. Слой мха медленно расходился, словно под ним пробиралось крупное животное.

Из-под желтоватого ковра медленно приподнялся нарост, похожий на корень или обломок кости. Потом ещё один. И ещё. Они складывались в странную “корону”, которая с хрустом раздвинула мох. Когда из-под покрова вырвалось само тело, отряд едва удержался от паники.

Это существо выглядело как гигантский насекомоподобный моллюск. Его длинное, склизкое туловище, покрытое пластинами, на которых светились тусклые узоры. Из верхней части торчали два рога-антенны, а вместо рта зияла круглая пасть, усаженная хрящевыми зубьями, похожими на резцы.

– Огня не открывать! –