Тяжёлая реальность. Игры благородных - Хайдарали Мирзоевич Усманов

– Лираэль… Ты всегда была безрассудной… а я всегда прикрывала тебя. Если и теперь судьба решит наказать нас, то пусть бьёт по мне.

Затем снова подняла голову, и от той тени сомнения не осталось и следа. Началось выдвижение. Ворота аванпоста с рёвом пошли в стороны. В лицо ударил влажный, плотный воздух леса, полный гулких трелей и скрипов – не звуков птиц, а шорохов и стонов самих деревьев, которые жили и двигались.

Когда они раскрылись полностью, Арианэль шагнула вперёд первой, и её сапог с глухим звуком вдавился в землю, покрытую пульсирующим ковром из живого мха. За ней, не раздумывая, потянулись десятки вооружённых и закованных в артефакты воинов. Кристаллы-осветители вспыхнули холодным светом, проливая резкие блики на искривлённые стволы и парящие в воздухе пыльцы. Она шла уверенно, но сердце её колотилось так, что казалось – его услышат даже через броню.

Атмосфера в этом выходе была весьма напряжённая. Каждый шаг вглубь – будто отрезал её от прошлого. Стены аванпоста остались позади, и только бескрайняя чаща, звуки невидимых существ и подспудное ощущение, что сама планета следит за каждым движением, были теперь её спутниками.

Она знала, что назад дороги уже просто нет. И впервые не просто как старшая, не как представительница Великого Дома, а как сестра – она вышла в лес, чтобы вернуть ту, ради кого готова была перечеркнуть всё.

Первые часы выдвижения отряд продвигался по влажному, будто дышащему в своём собственном ритме лесу. Каждый шаг оставлял след в мягкой, чуть подрагивающей земле – словно корни и мох чувствовали давление и реагировали на него.

Арианэль всё также шла впереди, рядом с двумя проводниками-хранителями, прекрасно знавшими здешние аномальные тропы. Остальные воины двигались широким полукольцом, держа наготове артефактное оружие, практически полностью покрытое серебряными жгутами-печатями.

Несмотря на имеющуюся у них защиту, в воздухе ощущалось весьма серьёзное давление. Кристаллы-осветители светились ровно, но казалось, что тьма в глубине леса не рассеивается, а лишь отступает ровно настолько, чтобы вызывать иллюзию безопасности.

И вскоре проявился первый сигнал приближающейся беды. Где-то через час пути впереди раздался хруст. Проводник поднял руку, все остановились. Плотные с виду кусты всколыхнулись, словно их задел сильный порыв ветра… Но никакого ветра не было. А потом из-за них, прямо перед авангардом, вывернулась какая-то жуткая тварь, напоминающая переплетение корней и костей. Казалось, что её “голова” состояла из обломков древесины, переплетённых жилками живой плоти, а из нутра сочился густой, кислый запах гниения. Существо не спешило нападать – оно просто приподнялось и застыло, будто прислушиваясь к биению сердец.

В этот самый момент один из молодых воинов, не выдержав, метнул в него копьё. Руна вспыхнула, и копьё пронзило туловище твари, но вместо падения она развернулась и с неожиданной скоростью метнулась вперёд. И буквально в одно мгновение двое бойцов оказались сбиты с ног, а корневые щупальца вонзились в броню, разрывая рунные пластины, как тонкую ткань. Их панические крики боли эхом разнеслись в лесу.

Арианэль замерла лишь на миг. В её груди поднялась волна ужаса:

“Если моя сестра встретила такое в одиночку…” – Эта мысль едва не сломила её. Но вместо этого она выкрикнула приказ:

– Щиты! Клин к центру, не рассыпаться!

Хранители, закалённые десятками схваток, действовали чётко. Щиты активировались, засияв голубыми куполами. Ударные руны полыхнули, отбрасывая тварь. Но каждое её движение сопровождалось новым росчерком щупалец – и казалось, что она не умирает, а делится. Из рассечённых частей вырастали новые отростки.

Воины держались, но пот лился градом, а броня трещала под ударами. Один из бойцов уже истекал кровью, и старшая сестра впервые ощутила, как паника вгрызается ей под рёбра. Проводник рявкнул:

– Назад! В болото, туда оно не сунется!

Она колебалась – приказ был отступить, но сердце требовало уничтожить чудовище. Однако, увидев, как один из её воинов захлебнулся криком, когда щупальце пронзило ему горло, она всё же крикнула:

– Отходим! Всем назад! Живыми – в первую очередь!

Так началось их отступление к аванпосту. Отряд, прикрываясь щитами и световыми сферами, рванул назад. Тварь преследовала их недолго – будто привязанная к своей территории, она вскоре растворилась в лесу, снова став частью переплетённых корней. Когда створки аванпоста сомкнулись за ними, запах крови и озона смешался с кислым смрадом твари. Двое бойцов были тяжело ранены, а один всё-таки погиб.

Медленно сняв защитный шлем, Арианэль долго смотрела на испачканные кровью руки. Её губы немного нервно дрожали, но голос, когда она заговорила, был стальным:

– Мы возвращаемся. Но это не конец. Если Лираэль там одна, ей пришлось столкнуться с этим… Или с чем-то хуже. Я не позволю, чтобы её кости остались в этом проклятом лесу.

Хранители молчали. Они видели, что её страх велик – но вместе с ним и решимость, которую не смог бы поколебать даже сам кошмар этого мира…

………..

После возвращения в зал аванпоста воцарилась гнетущая тишина. Снаружи закрытые створки шипели и скрежетали, удерживая на расстоянии влажный воздух и гул чуждого леса. Воины, исцарапанные и уставшие, безмолвно перевязывали друг друга, но никто не поднимал взгляда. Даже их шёпот сейчас звучал глухо, будто их слова глотали сами стены.

С трудом встряхнувшись, и сбросив броню, Арианэль потом долго сидела на краю металлической платформы, опустив свой подбородок на колени. Артефактные лампы давали бледный свет, отчего её лицо казалось ещё более измождённым. Она впервые осталась наедине со своими мыслями.

Сейчас в её голове крутилась только одна картина – тварь, вырастающая из-за кустов, и крик погибшего воина. Каждый раз, когда она закрывала глаза, Арианэль слышала захлёбывающееся бульканье его голоса, и передёргивалась.

“Если мы едва спаслись целым отрядом… что могла сделать она, одна? В худшем случае – её уже нет. В лучшем – она попала в лапы к чему-то ещё более чудовищному.”

Эта мысль была просто невыносима. В груди молодой женщины всё больше нарастала паника, но привычка держать лицо, всё же придавала ей силы. Она стискивала пальцы до белых костяшек, повторяя про себя:

“Она выжила. Она должна была выжить. Иначе…”

Но тут же возникала другая, ещё более страшная мысль – реакция семьи. Глава рода, та самая старшая родственница, что души не чаяла в младшей сестре Арианэль, могла воспринять исчезновение девчонки как личное оскорбление. Как полный провал всей ветви семьи. А на ней, старшей сестре, лежала прямая ответственность за всё случившееся. Она ясно