Великая река - Токацин

- Гедимину, что ли? – хмыкнул Фрисс. – Он достоин, да. Но едва ли будет рад.

Речник был невесел – и чем дольше смотрел на берег, тем сильнее хмурился. Кесса взглянула вслед за ним и увидела четыре пещеры под траурными лентами.

- Эмма и Ингейн, - пробормотал Фрисс. – И Онг Эса-Юг – тем летом, и… Хаэ-эй! Лови трос!

Насыпная стена из земли и обломков известняка опоясывала пещеры, и на ней с длинным копьём стоял воин в сплетённой из коры броне. Он не шевелился, только цепкий холодный взгляд скользил по Реке. Он поднял голову на оклик, и Кесса радостно вскрикнула.

- Авит! Хаэ-эй, Авит Айвин!

Юнец дёрнулся, едва не выронив копьё.

- Кесса?! Речник Фрисс и Кесса?! – он схватился за берестяной рожок. Заполошный рёв пронёсся над водой.

- Трос! – напомнил Речник, подёргав причальный канат – тот так и болтался в воздухе, ни к чему не привязанный. Авит, виновато мигнув, схватился за него и накрепко привязал к ближайшей экхе.

- Теперь держись, - едва заметно усмехнулся Фрисс, бросив горсть песка в печь. – Сейчас будет шумно.

Тяжёлые зимние завесы заколыхались, пропуская жителей. Кто в плетёной броне, кто в меховом плаще, с копьями и дубинками они высыпали на берег и замерли, глядя на приземлившийся корабль.

- Ваак, - негромко сказал Фрисс. – Пока что – «ваак».

Из застывшей толпы выбрался грузный старик с каменным молотом в руках. Его лицо, безволосое и багровое, покраснело ещё сильнее. Кесса ошарашенно мигнула и сделала шаг вперёд.

- Дедушка?!

Сьютар, досадливо поморщившись, провёл ладонью по обожжённому подбородку. От его бороды не осталось и следа, сгинули даже брови и ресницы, и красивый венец из совиных перьев сменился неказистым, но прочным шлемом.

- Вернулись воины, убившие Волну… - просипел он, глубоко вдохнул, хотел ещё что-то сказать, но только хмыкнул. Речник Фрисс крепко стиснул его руку и отступил на шаг, пропуская вперёд Кессу. Она крепко обняла Сьютара, прижимаясь щекой к жёсткому плетёному доспеху.

- Живая… Хоть одна счастливая весть! – прошептал старший из Скенесов. К плечам и спине Кессы прикасались чьи-то руки, кто-то осторожно потрогал шлем и постучал пальцем по щиту. На берегу шипел, спуская воздух из шара, корабль Фрисса, и Амора Скенесова, потеряв терпение, уже зазывала всех жителей в пещеру.

- Кесса! – её дёрнули за рукав. Рядом стояла Сима Нелфи. Траурная раскраска лежала на её запястьях. Кесса невольно посмотрела на свои руки – тёмные от алого хесского солнца и не отмеченные ни единой каплей краски.

- Настоящая Чёрная Речница, - выдохнула Сима ей в ухо. – По тебе хотели носить траур! Расскажи, что там, внизу? Ты нашла Чёрных Речников?

- Их больше нет, - ответила Кесса. – Только я. Плохая из меня Речница, если я бросила вас драться с Волной! Кого убили?

- Эсту, - прошептала Сима. – Она сторожила берег. Крылатые демоны… Старшие сами собрали кости, нам даже не дали взглянуть. Она теперь в Чертогах Кетта… тоже Речница, воин Великой Реки…

В очажную залу, как и прежде, помещались все. У очага постелили шкуры, и Кесса села рядом с Речником Фриссом, а с другой стороны к ней протиснулся Йор, и они молча обнялись. Перед ними поставили плошку с большими ломтями солёного Листовика, обильно залитыми цакунвой, и Речница жадно вцепилась в свой кусок.

- Ты рычишь, как Алгана, - хмыкнул Йор. – Что, в Хессе нет Листовиков?

- Есть, и большие, - пробубнила странница с набитым ртом. – А вот цакунвы не найдёшь. Только эльфы её и делают.

- Эльфы?! – Йор недоверчиво покачал головой. – Кто же их научил?.. А вот у нас, в Кигээле, всегда была хорошая цакунва. Но там о еде не думаешь…

- Очень страшно быть мёртвым? – тихо спросила Речница, отодвинув плошку.

- Не, совсем не страшно, - шёпотом ответил Йор. – Ну, когда уже всё… Тогда не страшно. А вот посередине… Очень больно было. Меня тот Инальтек ударил сначала в плечо… Бездна! Все кости полопались, а потом он расколол мне голову. Бездна! Не хочу я это вспоминать.

- Значит, не нужно, - хмуро сказал Речник Фрисс, поставив перед ним и Кессой наполненные чаши. – Пейте. Сегодня – можно.

- Кислуха? – Речница понюхала жидкость.

- Неразбавленная, - буркнул Речник. – Пей. Станет легче.

Сьютар, Окк и Амора уже подсели к очагу, у стен шушукались о своём, кто-то широко разводил руки в стороны, то ли хвастаясь пойманной рыбой, то ли рассказывая о крылатых хесках. Кесса смотрела на них, и ей хотелось ущипнуть себя. «Дома,» - думала она, погружаясь в тёплый туман. «Вот я и дома…»

Речник Фрисс, окинув очажную залу угрюмым взглядом, поднялся на ноги, и разговоры стихли.

- Где Фирлисы? – спросил он. Сьютар встал вслед за ним, досадливо потёр безволосый подбородок и пожал плечами.

- Выглянули из пещеры и снова спрятались. Сигнальный рог, видно, не для них. Что мне, тащить их силой?

- С тех пор, как умер Ингейн, они ни к кому не ходят, - добавила Кест Наньокетова. Траурная вязь оплетала её запястья.

- Ешьте, я пойду за ними, - Фрисс откинул тяжёлую завесу, впустив холодный ветер, и вышел из пещеры.

- Будешь лепёшки? – Вайгест Наньокет протянул Кессе тёплый свёрток. – Погрел их на очажных камнях. А в Хессе едят лепёшки?

- И лепёшки, и большие хлебы, - кивнула Кесса. – И такую густую похлёбку, что к ней нужен нож. Я расскажу потом, когда в голове перестанет гудеть… А Ингейн и Эмма… как они умерли?

- А, ты не знаешь… - нахмурился Вайгест и жестом подозвал Симу. Она села у очага, слегка потеснив Йора, и украдкой пощупала голенище кессиного сапога.

- Речница Сигюн говорила, что нас спасает Река, - сказал Вайгест, оглядевшись по сторонам. – Демонам тяжело её перейти, и они сюда не идут. Но есть летучие… И вот Эста была в небе, на халге на длинной привязи, а мы с Хельгом стояли в дозоре. И тут она закричала – «Летят!» И мы увидели тучу над Рекой. Казалось, далеко, а