Охота на "Черный аист" - Артём Март

редко. Казалось, даже коня своего он держал на чуть большем отдалении от остальных спецназовцев, чем это требовалось. Разговаривал Глушко редко и всегда по делу, а еще с забавным, украинским говором, похожим на тот, какой можно было услышать при разговоре со стариками, у нас, на Кубани.

Последними двигались Звада и Малинин.

Вадим Малинин казался сонным. Он сгорбился в седле и опустил голову. Только время от времени поправлял подсумок с радиостанцией, который, будучи радистом, взял с собой.

Фельдшер Звада замыкал нашу цепь и ехал последним. Иногда он перебрасывался с Вадимом одним, двумя словами.

— Саша, — Нарыв вдруг догнал меня, поровнял свою гнедую в белых носочках лошадь с Огоньком.

Мой жеребец от этого шумно выдохнул, сошел с тропы и потопал по суховатой земле, выбирая шаг и переступая колючку.

— Как думаешь, зачем особиста к нам послали? — Спросил Нарыв, — видал? Он с приказом приехал. С приказом начальника отряда.

— Я не думаю, — пожал я плечами, — послали и послали. Если уж даже Таран с Наливкиным от него отделаться не смогли, то и размышлять по этому поводу нету никакого смысла.

Нарыв задумчиво вздохнул. Уставился в темные спины впередиидущих офицеров.

— Мало того что коллектив незнакомый, — проговорил Нарыв, поглаживая Альфу по косматой шее, — так еще и особиста приставили. Неужели, не доверяют?

— А что, ты видишь поводы, что б кому из нас или из Каскада, не доверяли?

— Не вижу. Зато вижу, как Наливкин недоволен. Вон, смотри, какая у него харя смурная стала. Хмурый стал, как только Шарипов к нам присоединился.

— Малой группой передвигаться проще, — сказал я, — не так заметно. Он меня-то не хотел брать. А тут еще Шарипов.

— Не по себе мне от Шарипова, — наклонившись в седле в мою сторону, шепнул мне Нарыв, — будто, душно дышать. Или и вообще чьи-то руки у меня на глотке. Вроде бы и не душат, а как надо продохнуть, не получается.

— Ну так прогони его, — я ухмыльнулся Нарыву.

Слава округлил глаза. Забавно моргнул.

— Как это… Прогнать? Он жеж… Офицер…

— Что, не можешь? — Хитровато глянул на него я.

— В каком смысле не могу? Он же офицер!

— Ну раз не можешь, тогда и переживать не надо. Просто не думай о нем, и вся недолга.

— Недолга-то недолга… — Сглотнул Нарыв, — да только чувство у меня нехорошее.

Он осмотрелся, будто бы стараясь выцепить из темноты что-то или кого-то, кто мог навеять на душу Нарыва такие неприятные ощущения. Потом снова положил руку Альфе на загривок, впился пальцами в маслянистую шерсть.

— Собака у меня нервничает. Альфа-то, она очень спокойная. Не то что Пальма, — Нарыв замолчал, грустно вздохнул, припоминая, видимо, свою первую собаку, — И на лошади ездить обучена как надо. А вот сегодня, как только с Шамабада отъехали, словно места себе не находит. Все крутится.

Дальше, шли когда легким галопом, когда шагом, берегли силы лошадям. Таким образом, примерно к четырем часам утра, мы добрались до моста-переправы, на конце шамабадского участка.

Там наряд, дежуривший у танка, раскрыл нам широкие ворота. Парни, стоявшие сегодня на мосту, подняли шлагбаум.

— Не пуха! — Напутственно крикнул нам Синицын, стоявший у пограничной будки.

Я только приветственно поднял руку.

— К черту! — Ответил ему Нарыв.

* * *

— Вы должны понять, Нафтали, — покачал головой Абади, — что то, чего вы требуете, не так уж и просто добиться.

Командир «Чохатлора» возвышался над Саидам едва ли не на полторы головы.

Могучий Черный Аист стоял с ним и смотрел… Нет, не в лицо агенту пакистанской разведки. Взгляд его оставшегося глаза был обращен только к оружию, что в этот раз взяли с собой Саид и его люди, стоявшие за спиной у Абади.

— В этот раз ты решил вооружиться, дорогой Абади, — проговорил Нафтали и поправил черную повязку, за которой скрыл свой сваренный взгляд. — Да еще и нарядился в местного. Изобретательно.

— В этих местах неспокойно, — сказал Абади и беззаботно пожал плечами, — тут работают погранотряды советов. И, к слову, они охотятся за вами, дорогой друг. Потому каждая минута промедления действует против вас самих.

Нафтали выдохнул. Указал себе за спину.

— Скажи, дорогой специальный агент, что ты видишь за моими плечами?

Абади нахмурился. Переглянулся с Хайдером, сверлившим взглядом командира «Чохатлора». Нафтали, к слову, даже не обращал внимания на капитана спецназа пакистанской армии. Кажется, он строго определил его место для себя, и теперь Хадейр был для него даже не человеком, а лишь псом, которым можно пренебречь.

Абади поджал губы, заглянул за плечо Нафтали. Там были его люди, сурово ждущие за спиной своего командира. А еще лагерь.

Аисты сменили свое местоположение. Теперь лагерем для них стала глубокая пещера у подножья скал, недалеко от хребта Ходжа-Кхаб.

Суровые воины-моджахеды по большей части жили внутри пещеры. Но и у входа тоже стояли их палатки советского и китайского производства.

Если раньше отряд Аистов был рассеян почти по всей территории Бадахшана и даже в Тахаре, то теперь, казалось, основная его часть собралась именно здесь.

Абади наскоро насчитал не меньше пяти десятков человек, разместившихся в пещере и в палатках, расставленных у ее зева. Он знал, что это не все. А еще не мог понять, почему Нафтали приказал «Аистам» стянуться в одно место. Причина была в том, что Нафтали сам напал на след советского разведчика, или же попросту приказал свернуть всю работу по его поискам?

— К чему этот странный вопрос? — Не поддался на провокацию Абади.

— Ты видишь тут моих людей, Саид. И их, как ты мог понять, больше той пятерки солдат, что ты взял с собой.

— Мы делаем одно и то же дело, Нафтали, — вздохнул Саид, — мы не враги.

— Верно, — он кивнул, — мы союзники.

«Ты работаешь на нас, — вот что крутилось на языке у Абади, — работаешь на нас, но при этом слишком задрал нос. Это тебе с рук не сойдет».

Конечно же, агент не произнес своих мыслей вслух. Вместо этого сказал:

— Совершенно верно.

— А союзники должны помогать друг другу, — Нафтали показал в бороде свои зубы.

На фоне черной и косматой бороды они казались маленькими, словно зубы хищной рыбы.

— Мы делаем все возможное