Анархия упадка. Охота - Алексей Владимирович Андриенко

— С каких пор ты враждебный такой? — на это он просто забрался на живот Халиты и положил голову ей на грудь уткнувшись носом в подбородок девушки. — Ага. Ясненько. Задача ещё не выполнена и тебя пока не отвлекать? — он ничего не ответил, только глаза закрыл. — Хорошо, не буду беспокоить.

Осмотревшись, нашел на диване плед. Или простынь. Или пододеяльник… Хрен знает как это правильно называется, может вообще просто полотенце для максимально охреневших людей. В любом случае тряпка большая и ей я накрыл их обоих.

— М-да… — прошептал я, смотря на дело рук своих и чувствовал некоторое отвращение.

Стремление к могуществу на пути культивации заставляет вести аскетичный образ жизни. Он не приемлет балласта в любом его проявлении.

Любимые люди, симпатия к кому-то, привязанность. Всё это мешает развиваться так как отвлекает. Личную силу не взрастить на плечах близких, на них можно только опереться. И то временно. Чтобы бросить вызов небесам, придётся отказаться от всего земного, иначе…

Прекратив размышления, я отошел в сторону и плюхнулся на диван между двумя обычными людьми из общины Кайзера. Они и до этого меня побаивались после того как узнали, что я абсолют, а теперь, увидев в деле и вовсе были в ужасе.

— Эко меня ебоквакнуло… — вздохнув, пожаловался я им. — Крыша уже едет… Есть аскорбинка? — неожиданно спросил, повернувшись к одному из них. Тот энергично повертел головой. — А у тебя? — тот повторил за первым. — Эх… Ладно… Тогда снимайте свою одежду. Мне как раз впору будет…

Они не сразу сообразили о чём я, но под тяжелым взглядом спешно начали стягивать с себя всё.

— Благодарю. Футболки и штанов с ботинками хватит. Носки тоже, да. — сбросив с себя святые одеяния, сменил имидж, а затем бросил им взамен пропитанную святостью тряпку. — Вот, она это… Святая… Бартернуть можно просто за бешеную цену.

— Эм… А кому? — тот, кто лишился штанов, по всей видимости приобрел сумасшедшую смелость раз ему хватило храбрости задать такой вопрос. Или он просто глуп.

— Эта ткань пропитана святостью. Она при прикосновении исцеляет раны и выжигает энергию системщика. Ну, или любую системную магию развеет как заслон святой воды. Если башка на плечах есть, найдете кому загнать. А если отнимут, пожалуйтесь мне. Приду, убью их. Всё, бывайте.

Сейчас им было трудно представить насколько ценные это тряпки, всё же вся община имеет ровно такие же свойства, только вот это временно. На третий день, когда случится чудо воскрешения, этот домен нисхождения духа божьего, развеется. А вот тряпки нет. Они будут работать пока не истлеют. Тем более святые ещё нескоро смогут подобную ткань делать. Святая вода и священная территория их максимум на данный момент.

Покинув дом нашел монаха. Он был занят тем, что разговаривал с Морфиной а рядом с той, стоял знакомый мне дед.

— Опа! Какая встреча! — я приблизился к нему и неуловимым движением профессионального вора упёр его оружие. — Ты только погляди! И никому его до сих пор не впарил?

— Молодой человек, будьте добры вернуть оружие. Оно наградное, за заслуги и ценное как память.

— Мне-то не заливай. Наградной… Конечно! Кустарщина это лютая! — выщелкнув магазин, убедился, что там патронов ровно столько, сколько и было когда он мне давал его в самом начале апокалипсиса.

— Это…

— Найкрас, а вам зачем эта игрушка? И, откуда вы знали о ней? Если нужно, то берите! Моему балбесу она не нужна! — затараторила Марфина.

— Да мне не сколько ствол нужен как… — я взвел пистолет, после чего без жалости выстрелил в старика, целясь ему в яйца. Далеко не все сразу осознали случившееся. Только когда вой упавшего на землю раненого бедолаги заполнил общину до них дошло.

— Вот теперь нормально. — я оскалился и добавил ещё два выстрела в корчащиеся от боли тело. Старику попало в бёдра, но пули удачно свернули, попав куда нужно, разрывая в клочья уже слегка исцелённые от святости раны. — А хотя нет. Я бы тебя из пулемёта расстрелял, но его при тебе нет. — старик действительно имел среди наследия своих прошлых приключений молодости целый пулемёт. Он достался ему во времена, когда во всей стране царил криминал, но вот апокалипсис его застал внезапно и он просто не успел добраться до своей крутой игрушки.

Марфина причитала, а монах молчал хотя для него мой поступок оставался слишком жестоким. Но этот хотя бы принимал даже такое за то, из чего можно и нужно извлечь мудрость. Лишь он, другие же видели во мне монстра.

Исцеляющий фактор общины быстро привёл старика в норму. Святая сила буквально отрастила ему новые яйца, однако стоило этому случиться, я вновь выстрелил.

— Да хватит! — Марфина закрыла старика собой, но неожиданно для неё, упала с переломанными ногами и руками.

— Не хватит. Я знаю, как это выглядит со стороны, только вот, голубушка, неужели вы не ощутили, как падает ваша вера? — стоило мне сказать эти слова, старушка округлила глаза от накатившего ужаса. Да, потеря хотя бы части веры для святого большой удар. Добродетель взращивают в себе годами, но лишь немного оступившись, можно потерять всё.

— А как это? Почему? — она не видела причины почему господь в ней разочаровался. Ну, это по её мнению. На самом деле система немного баллов святости сожгла, не более. Увы, это ей не объяснишь.

— Всё оттого, что я, сейчас, совершаю благой поступок, хоть он и выглядит ужасно.

— Как же это может быть во благо? Во благо кого человек проходит такие мучения? За какой грех?

— За грех отпечатка сожалений на душе невинного. — сказав это повернулся к монаху. — Оставляя на сердце груз сожалений, ты обрекаешь себя на душевные страдания. Они не делают тебя сильней, они накладываются на тебя словно скорлупа, которая не позволяет расцвести потенциалу. Ты будешь скован сожалениями и никогда не узришь истину. — для монаха мои слова стали и ответом, и откровением, как, впрочем, и предыдущие в адрес Марфины. Они оба поняли для себя нечто важное, а я выполнил данное самому себе обещание. Уже, наверное, в шестой раз. И конкретно в этот, старик ещё легко отделался.

В первый раз я истязал его несколько дней подряд. Раздобыл