«Бис»-исход - Александр Владимирович Плетнёв

действительно не баловала, однако, как бы там ни было, играла в обе стороны. Если советские бомбардировщики попытаются найти британское соединение, им тоже предстоит выискивать цели в редких разрывах облаков.

Для обороны контр-адмирал Вайен оставил только «Сифайры». Все оставшиеся «Сифайры».

* * *

В воздушном прикрытии нуждался и Бонэм-Картер. Те четыре эскортных авианосца, отдавших свои авиагруппы, продолжали оставаться в его соединении лишь потому, что ему пообещали. Решение лежало на виду по уже апробированной схеме – этапные переброски самолётов с палубы на палубу.

Собственно, полномочия вице-адмирала Бонэм-Картера к тому моменту уже уступили приоритету адмирала Мýра – догнал.

Нет, «Кинг Джордж» всё ещё отставал на полтора десятка миль, но находясь уже в информационном поле эскадры, по радиосвязи командующий флотом метрополии взял всё под себя. В штабном салоне флагманского линкора раскрывались карты со знакомыми, торёнными ранее арктическими конвойными маршрутами. Для лучшей отдачи на штурманских столах менялись масштабы на милю в дюйме. Лишь бы умещали все взятые в оперативные расчёты силы: отметки тех или иных кораблей, свободных, отпустивших подконвойные суда, спешащих на полном ходу поучаствовать в драке… успевавших, возможно, что с большой натяжкой, но в любом случае оказывающих косвенную поддержку. Так как всё на североатлантическом пространстве операций сейчас и сегодня подчинялось одной задаче.

Парой вот таких единиц на периферии общего плана и значились два предусмотрительно выдвинутых вспомогательных авианосца-донора. А также отряд эсминцев, сопровождавший обещанный адмиралтейством быстроходный флотский танкер.

Нижний край адмиральской карты захватывал и часть суши, в оперативный интерес попадали аэродромы северной Норвегии, где ожидали своего часа «Бофайтеры» и «Ланкастеры».

Аэродром, до недавнего используемый люфтваффе, там даже стояло несколько зачехлённых с немецкой аккуратностью Ю-88…

Было ещё темно, когда поступит приказ. Забéгают техники и распорядительные офицеры, взвоют на прогрев моторы, зажжённые навигационные огни бледными ореолами будут высвечивать влажные плоскости и фюзеляжи.

Взревев на максимум в четыре движка, катили, ускоряя бег, гружёные, надрываясь, отрываясь, набирая, пропадая – взлетали реально сквозь мрак и стылую взвесь, пилоты терялись взглядами, упираясь в непроглядную стену тумана. Что не замедлило сказаться: два «Ланкастера» были потеряны сразу, столкнувшись, упали в полутора километрах за чертой аэродрома. У ещё одного неожиданно на разбеге подломилась стойка шасси. Бомбардировщик развернуло, перегородив на время полосу.

С учётом поднявшихся в воздух в общей сложности более двух десятков самолётов (включая взлетевшие без происшествий «Бофайтеры») убыль в три машины незначительна. Разумеется, не для погибших экипажей.

Информацию от берегового командования адмирал Мур получит лишь спустя сорок минут. Сверит время – самолёты с ударных авианосцев тоже уже были в воздухе. План предусматривал согласованность действий, воздушный налёт должен быть если уж не синхронным, то как минимум ступенчатым.

Пока всё сходилось.

Все последовательные и скоропалительные, а под конец совсем уж конвульсивные действия по переброске кораблей и соединений Королевского флота, усилия моряков и лётчиков виделись уже ненапрасными.

– …ненапрасными, – пробормочет вслед помыслам здесь, на месте сэр Генри.

– …была бы политическая воля кабинета и горячее желание военных, – подпишется под своим обращением Первый морской лорд, расшифровку его телеграммы адмиралу Мýру предстоит зачитать перед офицерами.

Мать-метрополия устами Черчилля ещё добавит:

– Не забывайте! Мы прежде всего морская держава. Это дело нашей репутации и британских традиций. Именно сейчас цена приказа и цена исполнения возрастают многократно. Правильного приказа и безупречного исполнения. Ошибиться, потеряв десяток-два самолётов или корабль не так страшно, нежели ошибиться, растратив наработанное столетиями достоинство.

У сэра Уинстона всегда было хорошо с риторикой, как, в общем-то, и с доктринальной смёткой.

– Бесспорная победа на море определит нашу стратегическую позицию как во всём регионе, так в части установления британского контроля в Норвегии.

Всходило солнце, освещая темно-алыми лучами безрадостную картину взбаламученного океана… так, наверное, виделось это запоздалое утро из кабин самолётов, с мостиков и боевых постов кораблей, что сходились в очередном раунде жёсткой схватки.

«Простые» инструменты войны

Ни капли, ни крошки,

Ни грамма, ни грана,

Ни йоты, ах, что ты! –

…скребут душу кошки.

Англичане даже не подозревали, что своим экспромтом с переброской авиационных эскадрилий изрядно подпортили оппонентам информационную репутацию.

– Только два ударных тяжёлых авианосца, так нам обещали? – начальник штаба эскадры смотрел на командующего едва ли не требовательно. – Их авиагруппы мы вычистили почти полностью. В таком случае откуда англичане набрали полсотни самолётов?!

Непрошеный ступор командующего длился секунды, дурной признак для военного – бледность быстро залило краской. Претензии помощника были к тем самым обещаниям, но Левченко поневоле принимал их на себя, вспылив:

– Мало ли откуда! Не имеет принципиального значения. Нет, что ли, у англичан резервных возможностей на театре? Сейчас стоит вопрос, чем отбиваться? Штаб флота мне на связь. Быстро!

Наплевав на соблюдение радиомолчания, с «Советского Союза» ушёл запрос: «Где воздушное прикрытие?» Там, на берегу, очевидно, осознали экстренность, ответ пришёл незамедлительно, не обрадовав. Вице-адмирал лишь мельком – на часы – и сопоставлять нечего: если эскадрильи только что взлетели – не успевают. Сам же, закусив досаду, точно губу до крови, тут уж не до гордыни, рвал из рук связиста соску радиотелефонной УКВ‐радиостанции – на том конце командир крейсера «Москва».

Нет, адмирал не повторялся вопросом «откуда?», хотя именно капитан 1-го ранга Скопин то самое и обещал, Гордей Иванович, отринув свой давешний кураж, мол, «и сами бы, своими силами, без всяких там пришлых одолели бы», просил:

– Сколько вражеских самолётов сможете взять на себя дальнобойными зенитными ракетами?

«А куда мы денемся? Сколько-то сможем», – не стал произносить вслух Скопин, почувствовав безысходные нотки адмирала. Ещё бы, своими средствами от нового авианалёта эскадре защититься было нереально.

Ещё подумав:

«Всё бл**ство в том, что мы-то, очевидно, и есть причина кризиса, задержав эскадру со своими проблемами ЭМУ. Не случись этого, голову на отсечение – англичане, прикинув к носу, что не успевают, что бесперспективно и чревато, убрались бы не солоно хлебавши.

Вот и отыгралось на нас, сцуко, мироздание: склонили мы баланс сил в нашу сторону, кардинально… – получите соответствующую компенсацию!»

Конечно, это были больные мысли.

– Разумеется, – ответил адмиралу.

Разумеется, ПКР «Москва» уже был на взводе, едва в правом кормовом секторе радиолокацией крейсера стали идентифицировать рассредоточенные по азимуту и высоте групповые воздушные цели.

Отвыло боевой тревогой, динамики огласили: «Угроза воздушного нападения!» В уши командира потекло все то, что положено при подготовке отражения атаки с различных высот и направлений. В боевом информационном центре на карте-сетке квадратов ПВО чертили