Сварог - Сана Нарциссова

то Сварог это обязательно чувствовал и сейчас он ощутил, как жадный и свирепый огонь, приняв в свои объятия уголь, тут же начал борьбу за то, чтобы поджечь и сожрать упрямую породу. Но разжечь уголь - дело непростое, даже для Сварожьего огня. Одно радовало - пламя не угасало, пока этого не пожелает сам Сварог. Ему оставалось только магией поддавать ему сил, а раньше он делал это мехами и многочасовым непрерывным трудом своих рук. И только тогда, когда из его тела сойдет десятый пот, уголь разгорался и Сварог засыпал сверху него руду, а затем ещё один слой угля, и снова дул. На плавку железа в его прошлом уходило около двух дней непрерывной работы, сейчас он надеялся скосить этот срок как минимум вдвое.

Но сил уходило больше, чем он ожидал потратить. Сварог придавал мощь огню постепенно, но часто, отчего стал быстро уставать, а уголь не начал даже дымиться. Неужели физической силой разжечь уголь проще? Какая сила требуется для руды, если даже уголь ему не поддается? Он решил чуть обождать, отдохнуть и дать стихие шанс справиться самой.

— Велес! — похоже, мехи ему, все-таки, понадобятся. Он вышел из кузни и огляделся по сторонам, высматривая своего друга и нашел его далеко от себя. Он возился с землей, убирая оставшиеся ненужные камни с поверхности. Велес не услышал Сварога с первого раза, поэтому ему пришлось позвать его снова.

— Чего тебе?

— Вы пользуетесь мехами?

— Животными? Конечно.

— Нет. Чтобы воздух в печи нагнетать, мехи.

— Корой машем, сами дуем. — Велес почесал затылок грязными руками, задумался. — А о мехах твоих не слыхал.

Сварог не удивился, поблагодарил Велеса, ушел обратно думать, что делать. Огонь не просто часть Сварожьей души. Он и есть его душа, но живет своей волей, а подчинить его себе, заставить гореть ярче и сильнее, не добавляя при этом ещё магии ему ещё предстояло научиться. Он сосредоточился на огне, на чувствах и на источнике своей силы. Ему пришлось заглянуть в свое болезненные воспоминания самостоятельно и перестать убегать от суровой реальности прошлого.

Злость, обида, жажда мести и надежда, что когда-нибудь он, все-таки, исполнит желание матушки и выстроит мир полный счастья и любви - вот, что питало его огонь. Но чтобы поделиться любовью и миром с народом, надобно для начала этой любовью и миром в душе самому обладать...

В прошлом.

— Были времена, когда мы не умели пользоваться огнем, — рассказывала матушка Сварога, Дирцея, перед сном, — Таам стал отдаляться от своих звезд и с каждым годом земля Таама стала испытывать нас своим холодом все суровее и суровее. В конце концов, в поисках тепла все таамовцы собрались в одной точке мира. Мы стали жить в обители пламени.

— В той яме, где горит вечный огонь? Бьет из под земли словно вода?

— Да, Сварог, именно там. Твой отец был сыном Аза, вождя одного из племен, которых прибило к обители. Аз нашел обитель первым и объявил его своей собственностью. Сделал вид, что великодушно приглашает нас жить к себе в дом. Твоего отца я увидела не сразу. Он был закрытым, неразговорчивым, вечно хмурым, а я напротив была полна жизни и надежды. Надежды, что все когда-нибудь станет как прежде. Мы будем жить с матушкой у реки, сажать цветы и фрукты.

— И виноград, — добавил Сварог, который в сотый раз это слушал, — И делать из него вкусное вино для племени.

— Да, — матушка нежно улыбнулась, погладила Сварога по волосам и продолжила рассказывать, — Когда я увидела Хотуна он показался мне таким добрым, — голос матери дрогнул, она глубоко вдохнула, помолчала, чтобы прийти в себя, а затем продолжила, — Мы подружились, хоть он не особо этого желал. Я все время пыталась его подбодрить, заставить улыбнуться, не понимала, от чего он все время грустит. Но вскоре, мне все стало ясно. Один из жителей обители случайно угодил в вечное пламя, загорелся. Его крики от боли разнеслись эхом по всей земле и казалось ещё несколько часов не стихали. Он не погиб. Люди поспешили ему на помощь, но не успели ничего сделать, как вдруг пламя окутавшее тело мужчины исчезло, словно полностью впитавшись в его тело. Страшные ожоги на теле вылечились прямо на наших глазах. Перед нами предстал совершенно новый человек. В его взгляде отражался огонь, его вены загорелись так, словно не кровь в них текла, а расскаленное железо, руки и ноги засветились. Так появился первый владелец огня. Люди, увидев это чудо, сами побросались навстречу мучениям, чтобы стать магами. Но они не знали, что не каждая душа человеческая способна выдержать соитие с вечным огнем. Из десяти бросившихся в пламя в живых остались только двое. Но Аза это не остановило. Он заставил всех своих сыновей шагнуть в огонь. Я не хотела отпускать Хотуна, держала его за руку и плакала, моля его не идти туда. Но он не мог пойти против воли отца и пообещал мне, что вернется. Обязательно вернется. Из шестерых сыновей Аза выжил только Хотун. Аз, увидев смерть своих сыновей, не захотел рисковать своей жизнью и отказался от магии. Я не почувствовала в нем скорби или сожаления. Необъяснимая жажда власти ослепила его рассудок и пути назад уже не было.

— Что с ним стало после? Как он умер?

— После увиденного кошмара, я всем сердцем возненавидела Аза и хотела убедить Хотуна, что его отец ужасный человек, который недостоин его уважения. Когда Аз узнал об этом, то разгневался и хотел отнять мою жизнь, чтобы я перестала туманить разум его сыну. Но Хотун спас меня. Сжег собственного отца заживо и впервые убил человека, — она промолчала о том, что в тот момент, когда он его убивал, слушая его крики, на его лице играла безумная улыбка, которая до сих пор снится ей в кошмарах. Ровно с того дня Дирцея стала не только любить Хотуна, но и бояться его, словно смерти. Она пыталась заглушить в себе это чувство, направляла его совершать хорошие поступки и убеждала себя, что он не такой страшный, как ей кажется. Хотун начал новую эру в жизни таамовцев, научил их управляться огнем, выстроил каменный город, а затем создал целое царство, где люди могли жить свободно, ни в чем не нуждаясь. Вернул тепло и свет в Таам, сделал огонь национальным достоянием. Чуть позже он