Погоня за судьбой. Часть II - Dee Wild

идущие вдоль стен трубы и тёмные проёмы по бокам. Шаря глазами во тьме, я пыталась высмотреть спасительный выход. Метнулась направо, откуда, как мне показалось, задувал свежий воздух. Решётка! Маленькое окошко под потолком, забранное решёткой. Не помня себя, я поддала резаку мощности и принялась срезать прутья один за другим. Старый ржавый металл поддавался, и вскоре четвёртый армированный прут лопнул у основания.

Сзади что-то громыхнуло, послышался плеск. Они уже здесь! Быстро, быстро! Если они меня поймают, всё пропало, и Вера останется жить!

Судорожно вцепившись в металл, я спилила ещё два прута и теперь лихорадочно, до боли напрягая все мышцы тела, отгибала третий. Усилители пронзительно свистели, работая на пределе, и через секунду я уже протискивалась в образовавшееся отверстие в вечернюю полутьму. Мокрый бетон, трава, покрытая снегом — и несколько зевак, замерших с открытыми ртами поодаль. Вскакиваю и рвусь куда глаза глядят, а позади слышится надсадный крик:

— Уходит! Давай назад!

Вкладываю все силы в последний рывок в сторону облезлых кустов, продираюсь насквозь, ломая ветки, рассекая лицо, и стремглав бегу вдоль какого-то бетонного забора. Во рту — привкус крови, уши закладывает, сердце заходится и захлёбывается, но я не останавливаюсь — не могу! Я просто не могу попасться им после всего этого!

Время тянется, разворачиваясь в вечность, мимо мелькают стрелы горящих фонарей, редкие прохожие расступаются, бегут прочь заборы и уплывают назад высокие дома. Поворот, ещё один, проезжая часть, визг тормозов и резкий, словно нож, гудок, и снова кусты. Какие-то буераки, ещё один забор, широченная канава… Наконец, замедляю ход, и моё тело, превращаясь в гору бесполезного мяса, увлекает меня вниз, под землю. Сквозь чёрный туннель взглядом ловлю в мелькающем потоке искр белый сугроб и обессиленно валюсь прямо в него.

Дышать… Пожалуйста, кто-нибудь, дайте мне воздуха…

Глава XIII. Цивилизация нулевого типа

Каждое действие встраивается в цепочку, каждое событие — в последовательность. Стоит сделать шаг, за ним неизбежно последует второй, и совсем необязательно, что его сделаешь именно ты. И уж точно нельзя достоверно предсказать, куда эта последовательность событий приведёт. Вечером я села на гравицикл, а утром следующего дня под развалинами дома оказался погребён маленький мальчик. Я не знала, что с ним, выжил ли он, и если да — удалось ли спасателям его вызволить, но я точно знала — всё это произошло по моей вине…

Прохлада окутывала раскалённое тело, в небе надо мной едва заметно кивал головой тусклый уличный фонарь. Наконец, я нашла в себе силы поднять голову и оглядеться. Бетонная дорожка огибала небольшой прудик, светлевший в сумраке серым пятном покрытой коркой льда водной гладью. За деревьями виднелись многоэтажные дома, а небо было освещено сплошным заревом от тысяч и тысяч городских огней — значит я всё ещё находилась в черте города. По моим прикидкам, я пробежала не меньше трёх километров, но этот город был поистине огромен. Он вбирал в себя всё окружающее пространство, всасывал людей, дома и целые районы, расширялся, и конца ему не было видно. И сейчас я была уверена — попав однажды в этот город, я никогда не смогу выбраться из него. Он проглотит меня и даже этого не заметит.

Я снова была одна, без средств к существованию — пачка денег куда-то испарилась из внутреннего кармана, — но хотя бы в относительном здравии. Поёжившись и закутавшись поплотнее в изодранную куртку, я понуро побрела в сторону домов. Рваная ссадина в боку давала о себе знать, всё тело было будто до самой макушки залито свинцом, но мне ничего не оставалось, кроме как за эту ночь добраться до института и встретиться там с профессором Агаповым — его разовая лекция была запланирована как раз на предстоящее утро. Я не могла позволить себе упустить единственный шанс на встречу…

* * *

Возле домов, прилегая к улице, развалился торговый центр с огромной парковкой. Одна из вывесок гласила: «VR-клуб «Сладкие ягоды». Название не сулило ничего хорошего, однако мне нужно было сориентироваться на местности, и я вошла внутрь. Галерея торгового центра встретила меня запахом мочи͐. Вдоль стены расположилась небольшая стайка доходяг в рванине. Они были худы — впалые щёки, сутулые спины и тощие фигуры выдавали в них молодых людей лет от двадцати до тридцати в крайнем истощении. Кто-то лежал на грязных картонках, раздавалось приглушённое сбивчивое бормотание:

… — Я попробовала, и на вкус — прям гадкое-гадкое вино, протухшее. А оказалось, что это арбузный пломбир! Ты спроси меня, чего я хочу — я тебе скажу. Я хочу пломбир! Давай сходим в магазин и украдём ту бутылку вина, а потом сделаем из неё пломбир… Ну дава-а-ай…

Речь оборвалась, послышался стон, перешедший в плач. Прямо на меня, чуть приоткрыв рот, потухшим взглядом из-под полуопущенных век смотрел грязный наркоман в разгар прихода. Второй полулежал рядом с ним и сосредоточенно ставился в вену. Ещё один доходяга разгорячённо пытался что-то объяснить четвёртому:

… — И когда ты слышишь стук — это твоя рука пишет. На туалетной бумаге. Туалетная бумага пишет твою жизнь. Когда ты разбился, разломался на куски… Когда ты провалился сквозь пол, ты берёшь вот эту ёлку… И вкручиваешься с другой стороны, ёлка здесь, а ты — тут…

Я шла по мощёному блестящим кафелем коридору. По одну сторону от меня за слоем стеклопластика сверкали округлыми ягодицами и скалились белозубыми улыбками телевизоры с рекламой, а по другую — замерев, отклячив челюсти, меня провожали взглядом бездонных чёрных дыр полдюжины наркоманов. Они будто пытались узнать во мне свою, отбившуюся от стаи потерявшихся в этом городе, в этом мире бесчисленных душ. Словно я сейчас сяду рядом, прислонившись спиной к стене, и сольюсь с этим грязным, пугающим человеческим ландшафтом напротив ураганного рекламного огня…

Впереди показалась большая вывеска «Сладкие ягоды». Стоявший у входа охранник при моём появлении ощутимо напрягся, оглядел меня с головы до ног, но ничего не сказал — видно, привычен уже был к разного рода оборванцам. Я вошла внутрь.

Играла музыка. Тут и там на диванчиках, подключённые к нейрам торчащими из стен проводами, сидели, лежали люди, едва заметно подёргивая руками и ногами. Вдоль стены протянулся ряд дверей — над каждой из них висел монитор, который показывал происходящее внутри. На экранах были люди. Кто-то стоял посреди мягких стен, бессмысленно крутя головой и размахивая руками. Кое-кто лежал на полу, содрогаясь в экстазе. Рядом со мной по стойке стучала кулаком какая-то всклокоченная неопрятного