Целитель - Михаил Васильевич Шелест

не покорит Казанское ханство, Астраханское и Крымское. Чтобы стать империей, надо иметь под контролем несколько королевств. Как в игре «короли-крестоносцы». Так и тут. Золотая Орда была империей. На этом основании царь Пётр первый назвал себя императором, когда вышел к Балтийскому морю, победив Швецию. Но без Уральских земель и Сибирского ханства, империи бы не было.

Если бы по мне, так сидел бы я там на Белом море тихим сапом, и никуда бы не рыпался. Мне нравилось там. Но государь… Мне, честно говоря, было его немного жаль. Как представлю его окружение, так и вздыхаю.

* * *

[1] До XVIII века Кольский полуостров называли Терским наволоком. Слово «наволок» у поморов означало полуостров.

Глава 23

Василий Иванович: отписав мне земли от устья Суры, до Сундыря, поступил рационально, прагматично и мудро. Он сказал:

— Хочешь строить крепость — строй, — и отчеркнув длинным, покусанным ногтем указательного пальца на карте линию, сказал. — Вот твоя земля.

А я подумал, что надо бы ему подарить нормальные ножницы для ногтей. «Лежали» у меня в челноке разные ножницы и ткань резать, и для ногтей, наборы маникюрные… Хм! Мне нравились и нравятся ухоженные ногти. Терпеть не могу заусенцев.

— Точно! Подарю маникюрный набор на именины, — решил я, а другие матрицы уже считали что и как буду делать с землёй.

— Тогда и в Новгороде мне кусок речного берега нужен, чтобы лодки построить, — хотел сказать я, но подумал, — А что я тут корчу из себя «правильного геймера», который не пользуется «читами». Зачем мне лишняя суета и хлопоты с транспортировкой трудящихся? Возьму ту тысячу, что осталась хозяйствовать в Данилове и перевезу людей на берег Волги. Так и от государева глаза уберу и нужны они мне там, а не в Данилове. И не в дощаниках перевезу, а в челноке. Как сделать так, чтобы люди не поняли, что их на «ковре самолёте» перевезли? Придумаю что-нибудь. Попали в волшебный туман? Ха-ха! Пусть потом всем рассказывают! И пусть строят крепость, гоняются за татарскими разъездами. А я пойду свою шхуну достраивать.

Теперь, спасибо челноку, через плазмоидов можно было, как по телефону, «связаться» с тем человеком, у кого стояла моя матрица. Связаться и спросить, что-почём.

— А вернуться я смогу в любой момент, где бы в этом мире не находился.

Хотя, конечно, находиться в постоянном состоянии ожидания, как телевизор в положении «standby», было неприятно. Как собачка на поводке у хозяина.

Однако я попробовал и оказалось, что не так уж и плохо находиться от руководства за «тридевятьземель», а с проблемами нового городка на Волге народ справлялся сам.

При помощи электропил и «какой-то матери» они соорудили отличную засечную черту, перегородив ею «мыс-полуостров» на протяжении почти шести километров. Я говорил, что с горки на обе стороны «треугольника» стекали ручьи и речушки, прорезавшие землю на овраги и создав естественные рвы. Вершины оврагов находились в примерно ста метрах друг от друга а устья засыпали и получились естественные, заполненные водой рвы-водохранилища.

И таких засек строители форпоста установили три. Хорошо, что сосны тут стояли вековые, метров по тридцать в высоту. Завалил три штуки — вот уже и сто метров.

На самом «мысу» была установлена треугольная частокольная крепость, собранная из дуба, периметром «аж» в триста метров. К стенам крепости были пристроены жилые казармы, конюшни, свинарники, коровники, амбары и другие, нужные для городка строения и сооружения. В других местах вдоль крутого берега «мыса» и на «засечной черте» тоже были установлены небольшие крепостицы, больше предназначенные для подачи тревоги, а не для обороны.

Братья прибыли на дощанике, когда деревья электропилами уже попилили, и теперь с задачей справлялись и без меня. Они были горды тем, что стоят воеводами в новом городе «Василевск». А я занимался доводкой своей первой в этом мире шхуны на Беломорье.

Когда её спустили на воду, сразу заложили следующую. Жаль, что у меня было всего два комплекта судового оборудования с технологиями двадцать первого века. Два комплекта я брал с собой, так как одному пускаться в дальнее плавание, тем более по северным морям, слишком самонадеянно. Да и пираты… Сейчас в море редко какой купец пропускал одиночный кораблик слабее себя. Море всё стерпит и тайны сохранит. В тайге сама тайга закон, а прокурор медведь. В море прокурора нет, а морской закон… Он вилами по воде писан. А пушек у нас не было.

Из вооружения у нас были так называемые утятницы и автоматическое оружие. Утятница — это такое ружьё, которое крепилось на носу лодки, как пулемёт на мотоциклетной коляске у войск вермахта, так как имело диаметр ствола больше пяти сантиметров[1]. Тоже заказывал у немцев. И к этим трёхметровым стволам были ещё и вставки для патронов других калибров, позволявшие нарезными специальными патронами бить прицельно и убойно на расстояние более двух километров. Но на море, снайперская стрельба на такие дистанции без специального компьютерного оборудования — нонсенс, и мы сначала проверили, как стреляет «родной» дробовой патрон. Мне понравилось!

Било ружьё убойно утиной дробью на расстояние до ста метров. Уток не было, но чаек собиралось в устье нашей реки много. Вот мы и опробовали на чайках… Жуткое зрелище… Хотя… Ничто не пропадает у охотника. Мясо убиенных птиц пошло на приманку в крабовые ловушки. Но эффект выстрела меня сразил, как чайку. Десять таких «утятниц» с расстояния двадцать метров оставили на стене нашей крепости неизгладимый, необычайной плотности след от пяти килограммов дроби.

— Оружие последней надежды, — подумал я и мы стали тренироваться попадать с качающейся палубы из автоматического оружия, коим были автоматы и пулемёты под натовский патрон 5,45 мм. Почему натовский, а не Калашников? Да потому, что где я Калашниковы мог хоть в СССР, хоть в России купить? А в капстранах, сколько угодно. Особенно на экспорт. У Болгар, например, шла только на экспорт штурмовая винтовка AR-M1 — модернизированная версия нашего АК-47, или германский пулемёт Heckler Koch HK21 со сменяемым стволом под снайперский патрон и снайперскую стрельбу. То есть, за пределами Родины оружия было больше и оно было доступнее. Как и боезапас.

Потом мы всё-таки попробовали пострелять с «утятницы» со снайперским прицелом патронами 12,7СЛ с бронебойно–зажигательно пулями. Уже смеркалось и зрелище порадовало глаз. Бочка с ворванью, брошенная в море, загорелась с первого выстрела. А если с порохом? А если попасть в крюйт-камеру?

За лето я находился