Эпифания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

в классе, иначе он никого ничему не научит. Без этого ученики так увлекутся разговорами между собой, что попросту не услышат наставника, либо начнут рисовать картинки вместо выполнения заданного урока.

Бизон согласно кивнул.

Вспомнив одну из прошлогодних историй, майтера Мята невольно заулыбалась.

– Разве что ты велишь им рисовать. В таком случае они начнут писать друг дружке записки.

Капитан расправил тонкие усики.

– Мы, офицеры и рядовые штурмовики городской стражи, также обязаны блюсти дисциплину, генералиссима. Слово то же самое, да и средства ее поддержания, осмелюсь заметить, отличаются ненамного.

– Знаю, однако отправить вас патрулировать улицы и пресекать грабежи не могу. Не могу, капитан, как ни хотелось бы. Да, задача как раз для вас, и справились бы вы с нею, вне всяких сомнений, лучше, чем кто бы то ни было, но многие из горожан считают стражу врагом. Чего доброго, люди восстанут против нашего восстания, а вот этого-то мы себе позволить не можем.

Вздохнув, она вновь обратилась к Бизону:

– Ты понимаешь, для чего это нужно, не так ли? Будь добр, ответь.

– Так мы, получается, сами себя грабим, – пророкотал Бизон.

Оценить выражение его лица изрядно мешала окладистая борода, однако майтера Мята, приглядевшись, решила, что великану не по себе.

– Истинная правда. Те, чьи дома и лавки подвергаются грабежу – тоже наши люди, вынужденные обстоятельствами сидеть по домам, защищая свое добро, вместо того чтобы драться за нас. Но это еще не все, не так ли? Что еще ты хотел сказать?

– Ничего, генералиссима.

Майтере Мяте захотелось коснуться его плеча. Точно так же она в подобные моменты поступала, разъясняя что-либо одному из ребятишек, но сейчас почла за лучшее воздержаться – во избежание превратного истолкования.

– Ты должен рассказать мне все. Все. Отвечать полностью, когда я прошу об ответе – тоже, если угодно, проявление дисциплинированности. Неужели мы позволим страже нас превзойти?

Бизон не ответил ни слова.

– Однако на самом деле сие много важней дисциплины. Сейчас для нас нет ничего важнее моей осведомленности о том, что полагаешь значимым ты. Ты, и вот он, капитан, и Зорилла, и Калужница, и все остальные.

Бизон упорно молчал.

– Скажи, Бизон, готов ли ты пожертвовать нашей победой, лишь бы избежать конфуза? Не делясь друг с другом знаниями и заботами, нам ведь не победить… мы просто подведем богов и погибнем. Вполне вероятно, все до единого. Уж я-то точно, поскольку буду биться, пока меня не убьют. В чем дело?

– Они ж еще и жгут, что сумеют, – выпалил великан. – Пожары куда как хуже любых грабежей. С таким-то ветром у нас весь город сгорит, если не прекратить поджоги. И это… как бы…

– И что еще? – поторопила его майтера Мята, теребя нижнюю губу. – Ну да, разумеется: погасить пожары, бушующие по всему городу. Ты прав, Бизон. Прав, как всегда. Ломелозия! – позвала она, бросив взгляд в сторону двери. – Ты еще здесь? Будь добра, загляни к нам. У меня есть для тебя поручение.

– Да, майтера?

– Видишь ли, Ломелозия, мы тут втолковываем друг другу, что нам пора отдохнуть. Похоже, такова у нас нынче ночью… повестка дня. Ты – также не исключение. Тем более что всего несколько дней назад была серьезно больна. Разве патера Шелк не приносил тебе Прощение Паса?

Стройная, бледнокожая девчонка тринадцати лет, с тонкими чертами лица в обрамлении глянцевито-черных волос, Ломелозия чинно, без тени улыбки кивнула.

– Приносил, майтера, в сфингицу, и я сразу же пошла на поправку.

– В сфингицу, а сегодня у нас иераксица… – Майтера Мята взглянула на часы синего фарфора, венчавшие поставец. – А еще через пару часов наступит фельксица. Ладно. Допустим, сейчас уже фельксица. Даже в сем случае тебе меньше недели назад угрожала скорая смерть, однако ты целый день бегаешь по моим поручениям, хотя должна лежать дома, в постели. Хватит ли тебе сил исполнить еще одно дело?

– Хватит. Со мной все в порядке, майтера.

– Тогда разыщи Лиметту. Сообщи ей, где я, передай, что мне нужно как можно скорее увидеться с нею, а после ступай домой и ложись спать. Домой, Ломелозия, слышишь? Исполнишь?

Ломелозия сделала реверанс, развернулась и вихрем умчалась прочь.

– Хорошая девочка. Толковая, – сообщила майтера Мята Бизону и капитану. – Не из моих. Мои постарше, а сейчас заняты. Кто бьется, кто обихаживает раненых… а кого, может статься, уже нет в живых. Ломелозия – одна из учениц майтеры Мрамор. Вполне возможно, лучшая в классе.

Бизон с капитаном кивнули.

– Капитан, не стану заставлять тебя зря терять время. Бизон, я начала разговор о дисциплине, однако меня прервали, и хорошо, что прервали: велеречивость сейчас не к месту. А сказать я собиралась вот что: благодаря дисциплине из двадцати мальчишек с девчонками может выйти восемнадцать хороших, прилежных учеников. И у меня, и у тебя тоже. Возможно, набравшись опыта, ты меня даже превзойдешь.

Вздохнув, она велела себе выпрямить спину, расправила плечи.

– Ну а из двух оставшихся один не станет хорошим учеником никогда. Учеба чужда ему от рождения; не баламутит других, и ладно. Второму же дисциплина попросту не нужна. Не нужна абсолютно… по крайней мере, так кажется с виду. Однако святая Пасова истина состоит в том, что он вспоминает о дисциплине сам еще до того, как призовешь класс к порядку, понимаешь?

Бизон кивнул.

– Вот и ты тоже как раз из таких, иначе не стал бы моим заместителем, а ты им, сам знаешь, стал. И если меня убьют, должен будешь возглавить всех наших.

В гуще черной бороды великана блеснули крупные белые зубы.

– Боги тебя любят, генералиссима! – с улыбкой на губах ответил Бизон. – Чего-чего, а твоей гибели мне опасаться не стоит.

Майтера Мята поджала губы, возвращая разговор в серьезное русло.

– Если такое, упаси Иеракс, случится, сделаю все, что смогу, – помолчав, заверил ее Бизон.

– Да, знаю: на тебя можно положиться вполне. И сейчас тебе потребуется подыскать как можно больше себе подобных. Сколь ни жаль, времени на установление настоящей дисциплины у нас нет. Выбери из тех, кто вооружен иглострелами – пулевые ружья для этого ни к чему – мужчин постарше, которые не начнут грабить сами, будучи посланы прекратить грабежи. Разбей их на группы по четверо, назначь командира для каждой и вели говорить всем… только не забудь: это чрезвычайно важно. Вели извещать каждого встречного, что грабежи и поджоги должны быть прекращены. Что всякий, застигнутый за тем либо другим, будет расстрелян.

Закончив, майтера Мята поднялась на ноги.

– Идем, капитан. Хочу взглянуть, как ты расставил посты. Мне еще многому нужно учиться, а времени на ученье практически нет.

За дверью, ведущей на улицу, несли караул Бивень с Крапивой. Мальчишка вооружился трофейным пулевым ружьем, а его подруга успела обзавестись иглострелом.

– Бивень, ступай в дом и отыщи себе кровать, – распорядилась майтера Мята. – Считай, что это приказ. Проснешься, вернись сюда и смени Крапиву, если она еще