Молчание во благо. 1 том - doditod

— Никто не говорит, что ты слабак, — ответил Мирак, смягчив тон, притворно сочувствуя. — Просто… посмотри на себя. Ты дерёшься, чтобы доказать то, во что сам не веришь. А я стою тут, и мне даже бить тебя не надо. Ты сам себя бьёшь — вот тут. — Он постучал себя по голове.

Мачидзан рванул к нему. Кулаки исчезли, копьё мелькнуло в замахе, но аура в руках текла хаотично — рука дрогнула. Мирак уклонился вбок, его тень мелькнула в воде.

— Знаешь, мне не нравится, как твой клан пытается всё контролировать, но если встанешь на колени — я злиться не буду.

Копьё Мачидзана вонзилось в грязь, он пошатнулся. Кулаки вспыхнули снова, но слабо — их аура сжалась до прежних пяти метров. Он крутанул плечо ещё раз, и сгустки выросли до предела — пятнадцать метров волны, деревья трещали от мощи.

Но Мирак увидел возможность. Он втянул воздух, аура хлынула к горлу, её оранжевый поток закрутился спиралью:

— Гол Ха, — вырвалась яркая оранжевая энергия, окутав Мачидзана. На первый взгляд ничего не произошло — тот лишь слегка дёрнулся, крепче сжав копьё. Но следующая фраза отозвалась в глубине его души. — Я сказал — на колени.

Его воля надломилась. Мирак с упоением смотрел на противника — человека, которого он ни разу не ударил, но чью защиту ослабил гневом. Мачидзан рухнул на колени, сжимая кулаки. Злоба сменилась пустотой. Мирак кивнул, гордо вскинув голову, одаряя всех чувством своего превосходства.

Для бесклановых это была простая победа. Для остальных — акт унижения и демонстрация тотального доминирования.

Яга кашлянул:

— Победа Масакадо Инумаки.

* * *

Турнир закончился, и болото затихло под багровым закатом.

Учителя и директора собрались в кабинете Ёсинобу Гакагандзи, главы Киотской школы. Комната была просторной, но строгой — тёмные деревянные стены увешаны старыми свитками с каллиграфией. Пол устилали потёртые татами, в центре стоял низкий стол из чёрного лака, заваленный бумагами и чашками с остывшим чаем. У дальней стены возвышался шкаф с резными драконами, а рядом окно пропускало слабый свет угасающего дня. В углу тлела жаровня, наполняя воздух запахом древесины и угля.

Гакагандзи сидел во главе стола, скрестив ноги. Седая борода касалась татами, трость лежала под рукой. Справа расположился Яга Масацугу — массивный, в тёмном костюме, с поблёскивающими очками, держа записи.

Вокруг сидели учителя, обсуждая рекомендации для старшекурсников. Некоторые ученики уже приходили, называя перспективных шаманов.

Однако…

— Ладно, обсудим Мирака Инумаки, — начал Яга, глядя в бумаги. И тут наступила тишина. Казалось, все избегали этой темы: репутация, способ победы на экзамене и клановые разногласия заставляли молчать.

— Я, конечно, не хочу никого оскорбить, но мне кажется, у него АРЛ, — заговорил доктор Арата, мужчина в белом халате с уложенными светлыми волосами. — Импульсивное и рискованное поведение, полное пренебрежение к эмоциям и переживаниям других. Такие люди склонны попадать в неприятности и игнорировать законы.

— Что такое АРЛ? — спросил медиум Харука.

— Антисоциальное расстройство личности, — пояснил киотский учитель.

— И определённо присутствует нарциссическое расстройство, — добавил Арата.

— Он шаман, а у нас расстройств может быть больше, чем у него, — покачала головой Яга, не понимая. — К чему ты клонишь, Арата?

— Негатив подпитывает проклятую энергию, а боль от потери близкого даже считается пактом, способным дать значительное усиление. Шаманы древности порой убивали родных, чтобы стать сильнее, — слова Араты почти кричали о сути.

— Хочешь сказать… — начал Харука. — Но ты сам сказал, что ему плевать на других. Как он мог убить отца ради силы, если ему всё равно?

— Он мог сделать это из практического интереса — посмотреть, что произойдёт, — пожал плечами Арата. — Я не утверждаю, что всё так, как я говорю. Возможно, тут есть политические мотивы. Просто у него есть склонность к хладнокровным, порой жестоким поступкам.

Все молчали. Современное поколение с трудом понимало такие методы — цивилизация шагнула вперёд. Хоть они и были закалены битвами, представления о текущем порядке вещей оставались. У всех, кроме одного человека.

— Хорошо, я не против выписать ему рекомендацию. Могу даже сделать это сам, — все резко уставились на Ёсинобу. Глаза округлились так, что готовы были выпасть из орбит.

Лысый вредный старик, не любивший никого, с закостенелым сознанием, ни разу не хвалил шаманов современной эпохи. И что удивительнее — он поддержал того, кого многие сторонились.

— Директор Яга, одобряете рекомендацию? — повернулся он к коллеге. Тот медленно кивнул, сам удивляясь странному поведению. — Тогда предлагаю дать ему в сопровождающие Мэй Мэй. Она умеет находить пользу в людях — пусть оценит этого перспективного юношу.

Глава 9

Махинации и Мэй Мэй

Ночь в порту Йокогамы, префектура Канагава, пахла солью и ржавчиной. Тусклые фонари отбрасывали длинные, зыбкие тени на мокрый бетон, а вдали гудели краны, разгружая корабль — тёмный силуэт, вырисовывающийся на фоне мутных вод Токийского залива. Контейнеры с наркотиками, укрытые под фальшивыми грузами риса и электроники, медленно опускались на причал под цепкими взглядами десятка якудза в чёрных куртках. Они работали молча, но в воздухе витало напряжение — слухи о том, что кто-то охотится за их товаром, уже просочились в каждый уголок.

По пирсу шагал человек в длинном чёрном плаще, тёмном, как нефть, с капюшоном, скрывающим лицо. Там, где ткань слегка разошлась у шеи, мелькала татуировка — кривая линия игральных костей, вырезанная так, будто они катились по коже. За спиной болтался потёртый кожаный мешок, туго завязанный верёвкой, покачиваясь в такт шагам. Он двигался неспешно, засунув руки в карманы, но каждый его шаг отдавался порывами ветра. Один из грузчиков заметил его и рявкнул:

— Эй, ты кто такой? Вали отсюда, пока цел!

Незнакомец замер, медленно поднял голову, и капюшон соскользнул, обнажая лицо — острые скулы, глаза, сверкающие, как у игрока перед последней ставкой, и широкая, почти детская улыбка. Он промолчал, лишь потянулся к мешку за спиной, одним движением развязал его и направил в воздух.

В тот же миг с моря рванул ветер — резкий, злой, с воем, от которого задрожали фонари. Небо над портом потемнело, облака закрутились в воронку, и через мгновение шторм обрушился на корабль. Волны