Крушитель - Харитон Байконурович Мамбурин

— Нет.

Бывшая Шираиши делает абсолютно нехарактерную для себя вещь — заведя подругу в спальню, она рассказывает о «замедленных бомбах», что заложил в них обеих Акира. Хиракава в шоке, панике, удивлении и неверии, но… спустя пять минут, похмурив брови, изрекает некую непонятную сентенцию, весьма нелестно характеризующую дыры в земле и живых людей, закопанных в этих дырах, после чего, закатив глаза, говорит, что… мечтала об этом несколько лет.

— Я рожу, обязательно. Даже если ты мне не будешь помогать. Не делай такие глаза, я тебя знаю лучше, чем ты думаешь! Ты такая же психичка, как и этот Коджима, вы просто притворяетесь нормальными людьми. Не думай, что я тебя от этого меньше люблю, ты позволила нам быть всем вместе… но, при Акире. А без него… я не знаю, что ты выкинешь!

— Тоже не знаю, — кивает Мана, — Он… не оставил приказов.

— А он часто отдавал тебе приказы, нужные только ему? — интересуется Хиракава, уперев руки в боки.

Этот простой вопрос переворачивает мир Маны Кирью. Много раз. Быстро. Вопрос буквально выключает её из реальности. Прорабатывая огромные объёмы информации, она вновь делает совершенно нелогичную вещь. Точнее, говорит.

— Он хвалил меня за то, что я делаю… без приказа. Сейчас я так… живу.

— Может, он этого и хотел добиться, — обнимает Ману Асуми, — Может поэтому…

И не оставил приказов.

…не оставил?

Она резко встает, вынуждая удивленно хрюкнувшую хафу поцеловаться с матрасом.

— Слушай внимательно, — изменившимся, сосредоточенным голосом сообщает ей Мана, — Запоминай. Обдумаешь, пока меня не будет.

Затем она начинает говорить. Более того, инструктировать. Если не вдаваться в детали, то… приказывать. Ситуация не изменилась, но изменилась перспектива. Может быть, не только она. Её мужу нет необходимости присутствовать, чтобы оценить ситуацию и отдать необходимые распоряжения. Есть она, Мана Кирью. В данной ситуации этого достаточно.

Коджима.

Конго и Сакаки.

Такао.

Харуо Кирью.

…Эна.

Мана, проходя от человека к человеку, видела, что их всех объединяет, в чем нуждаются все и каждый. Ровно в том же самом, в чем и она. В приказах. В руководстве. В Акире. Ситуация, почти просчитанная женой… отсутствующего человека, нуждалась в подготовке, в координации. Каждый из присутствующих здесь людей нужен Мане, чтобы родить и воспитать ребенка, защитить Асуми, нивелировать возможный ущерб группе.

Выстроить будущее.

Высокая, великолепно сложенная, уверенная, с тихим спокойным голосом, Мана уверенно действовала, несмотря на то что её подозрения были недостаточно обоснованны, и не могли быть конструктивно аргументированы перед обычными, сильно ограниченными своими стереотипами, людьми. Она об этом не задумывалась. Ей было некогда объяснять. Она не видела в объяснениях смысла. Роли обдуманы, распределены, выделены. Директивы созданы.

Убеждение? Ни к чему. Каждый из здесь присутствующих умеет подчиняться приказам. Её муж об этом позаботился чуть ли не с самого своего рождения.

Спустя два часа, уже ближе к ужину, Хиракава Асуми поскользнулась на лестнице второго этажа, смачно прогрохотав своим легким, но испуганно кричащим телом всю лестницу, вплоть до последней ступеньки. У неё оказалась сильно вывернута нога, что сразу заставило обоих сестер-хозяек развить бурную деятельность по помощи пострадавшей гостье.

А что еще делать? Ни больниц, ни травмпунктов поблизости нет…

///

— Пшшштт… Босс, все готово, — шепнула рация, которую Сого Хашимура по прозвищу «Понг» держал на коленях уже который час.

— Хорошо, мы выдвигаемся, — негромко проговорил Понг в ответ, а затем, отжав клавишу, бросил своему младшему двоюродному брату, — Двигай, Гама, двигай. Слышал же, все готово.

— Да, босс… — неуверенно протянул молодой парень, давя на газ. Ему было не по себе.

Понг лишь пренебрежительно пошевелил носом. Молодому придурку уже двадцать, а тот еще в лес ни разу не ходил. Самого Сого взяли, когда ему было четырнадцать. Он тогда всё сделал сам. А это новое поколение…

В Японии чтут старые традиции и дела, ведущиеся из поколения в поколение вплоть до того, что это иногда приобретает абсурдные очертания. Так и здесь, люди деревни Агашимура еще пятьсот лет назад частенько уходили в горы, чтобы вести там вольную жизнь, но никогда не забывали о своих корнях, родине. Неудивительно, ибо оставшиеся жители как раз были теми, благодаря кому лихим парням не получалось совсем уж одичать, лишиться новостей или начать одеваться в шкуры диких зверей. Тем не менее, традиция этого отдаленного от цивилизации тихого места сохранилась полностью.

Предки Понга и Гамы были, как и их потомки, горными бандитами. Казалось бы, как во времена Интернета, роботизированных протезов и дронов, может сохраниться подобное… «искусство», но ответ на этот вопрос у жителей Агашимуры был. Люди всегда тянутся к природе. Надо ли потерять кого-нибудь в горах так, чтобы его никогда не нашли, нужно ли устроить несчастный случай, либо наоборот, провести какого-нибудь интересного человека так, чтобы его след резко оборвался там, где к нему выйдут люди Агашимуры, нужно ли придержать нечто ценное вдали от глаз кого бы то ни было…

Это немного, но это честная работа. Заслуженная. К ней прилагался очень весомый бонус — в окрестностях, в диких, некультурных окрестностях, где пропасть было можно за чих собачий… здесь люди Понга были полными хозяевами. Они делали что хотели, с кем хотели и как хотели. Но осторожно. Понг и его отец держали всех в жесткой узде, надеясь, что рано или поздно разумное и осторожное поведение принесет дивиденды.

И вот, они принесли.

— Босс, может… — о чем-то заикнулся Гама, но его даже не стали слушать.

— Заткнись, веди, — сурово оборвал его Понг, проверяя свой, извлеченный из-за пояса, пистолет, — Ты еще никто, чтобы пасть на операции разевать, понял? Язык отрежу.

Шутки кончились. Дело предстояло очень серьезное, действовать нужно было аккуратно. Так они не умели, поэтому решили действовать всем составом. Хитрости особой не было, Понгу нужны были девки молодого покойника и его родители, в целости и сохранности. Остальные, в идеале, тоже. Кроме стариков. Их обоих можно было кончать сразу. Человек, связавшийся с Понгом, говорил от имени Икивашири Дайсуке, какой-то очень крупной шишки в Токио, обещавшей их прикрыть. Этой шишке важно было, чтобы всё, связанное с именем Кирью, прекратило быть. Невелик труд.

Всё равно, когда они закончат выпытывать у этих людей информацию о том, куда и как молодой шкафообразный ублюдок спрятал свои миллиарды, концы уйдут, как всегда, в воду. В горные расщелины.

Отдельно, конечно, пойдет Коджима, но сопляка они