Крушитель - Харитон Байконурович Мамбурин

общественный, социальный. Но нюансы, точнее перспектива взгляда на такое явление как закон — чрезвычайно важная вещь. Что, если преступником является государство? Что, если ты не боишься его возмездия?

Что, если ты всю свою первую жизнь стоял над законами, государствами и прочими изобретениями смертных?

Неважно, что уполномоченный человек, руководитель, тот, кому положено, постановляет, что процесс нарушения закона должен быть исполнен, ибо интересы страны выше, важно, что он делает это, имея представления о механизмах возмездия, которые могут использовать против его нации, или его самого, другие интересанты. Он знает правила игры, он нарушает глобальные, те, что придуманы для широких масс, но при этом действует согласно совершенно другому своду условий и ограничений, куда более подвижному. В подавляющем большинстве случаев, во всей истории этой планеты, подобные решения притворялись в жизнь, их последствия можно было просчитать. Правила были известны.

Теперь они изменились.

Открываю глаза, обнаруживая себя там же, где и закрыл их час назад, в большом, но пустом гардеробе в кабинете на английской военной базе. Основного здания, контрольного пункта, так сказать. Сюда я попал благодаря «пустоте», сделавшей меня совершенно невидимым для глаз военных и персонала. Теперь, полностью раскачав свою Ки, я готов действовать.

Покидать гардероб не обязательно. Выпущенная мной «жажда смерти», взвинченная заранее до предела, моментально убивает большинство людей, оказавшихся на базе, полностью выводя оставшихся в живых из строя. Навсегда. Дело трех секунд.

Правила — они не для всех.

Выхожу из своего укрытия, держа в одной руке пистолет, в другой бумажную карту базы. Оружие нужно затем, чтобы выводить из строя камеры наблюдения, которых здесь хватает. Тревога не звучит, её некому запустить, а данные с камер могут попасть только в местную локальную сеть, полностью независимую от глобальной. Пока что.

Первая моя цель — исправить это, так что, пройдя в один из контрольных залов, представляющий из себя помещение, буквально набитое работающими компьютерами (и лежащими у столов с ними трупами), я подключаю к разъёму одного из этих компьютеров особый трансмиттер, выданный мне врагами человечества. Они, правда, еще не в курсе об этом статусе, но англичане тоже не в курсе, что один из их важнейших военных объектов сейчас захватывается инопланетным компьютером. Точнее, уже захвачен. Вряд ли ему нужно было больше секунды…

Следующая моя цель зовётся контр-адмиралом Стивеном Саундерсом, человеком, под чьим контролем было это место, а также несколько активных инициатив, которыми он управлял отсюда. Теперь англичанин представляет из себя труп с налитыми кровью глазами и руками, вцепившимися в область сердца, но это не мешает мне сделать короткое видео на телефон, в котором рука с пистолетом, нажимая спусковой крючок, проделывает в теле контр-адмирала несколько новых дырок.

— Благодарю вас, Кирью-сан, — отзывается динамик над дверью, — Видео уже отправлено. Пожалуйста, пройдите на площадку номер три, вас заберут оттуда через четыре минуты двадцать восемь секунд.

Очень хороший инопланетный компьютер. Мне он очень нравится, но никак не могу придумать сценария, в котором забираю его себе.

— Следующая цель? — негромко спрашиваю я, выбираясь из здания.

— Гаити, — отвечают мне динамики на проходной.

Небольшая металлическая пластинка, прикрепленная к моему горлу, позволяет обратиться к этому механическому богу в любой момент. Ответить, правда, он может лишь через другие устройства.

Гаити. Странно.

Законы, порядочность, мораль. Ценность десяти, ста, тысячи человек, когда речь идет о миллиардах? Ханжа и моралист малодушно отвернутся от выбора, прикроются иллюзией, что решать должны не они, а компетентные люди, которым подчиняются аналитические центры, разведка, ресурсы, ответственность. Разумеется, они будут правы. С точки зрения простого смертного. У меня никогда не было подобного. Ни центров, ни разведки, ни точки зрения смертных. Только эфир и моя собственная воля.

Этого всегда было более чем достаточно, чтобы действовать.

Пока меня перемещают на Гаити, смотрю затребованный мной ролик, как один из моих «коллег» справляется с миссией вроде той, которую я только что закончил. Франция? Америка? Звука нет, только картинка. Видео с разных ракурсов, демонстрирующее, как убивает «воин» кистомеи. Угольно-черное насекомое, лишь слегка превышающее меня в росте.

Хотя, тут можно поправиться. Рост — это у меня, у «воина» это длина. Он напоминает скорпиона с вытянутым телом и хвостом, загнутым не вверх, а вниз. Две боевые клешни у твари расположены над плоской головой, прижаты к ней, а лапы, перемещающие тело, спрятаны под корпусом, а не выставлены по сторонам. Существо передвигается с потрясающей скоростью, постоянно отталкиваясь хвостом от поверхностей, используя его так, как использует кенгуру, но с куда большей эффективностью. Оно, в отличие от скорпиона, гибкое, хоть и покрыто броней, что позволяет ему изгибаться под разными углами.

Убивают кистомеи быстро, почти небрежно. Змеиный «выстрел» клешней проделывает в теле паникующего, но совершенно никого не видящего солдата чуть ли не сквозную дыру. Одно легкое, сердце, иногда позвоночник, всё это разрушается за долю секунды и, прежде чем солдат понимает, что с ним произошло, «воин» уже принимается за следующего. Ползучая смерть быстра и эффективна настолько, что при виде того, как он действует, у меня поднимается настроение. Он хорош, хорош почти настолько же, насколько были хороши ревенанты, которых я собирал в свое время по всему миру. Вечные бойцы, нежить, закованная в непробиваемые доспехи. Их почти невозможно было остановить или уничтожить, только обезвредить. Убивали они медленнее, но зато, в отличие от этой черной молнии, деловито выкашивающей людей, были вечны.

Летательный аппарат кистомеи очень быстр. Он не из натуральных биотехнологий пришельцев, скорее из более раннего и чуждого им пула, набранного неизвестно где. Создан людьми и для людей. Полтора часа просмотра видео и легкой медитации — и я стою в одних плавках перед многоэтажным отелем люкс-класса на Гаити. В руке у меня мобильный телефон. Жарит солнце, стоит ясный пригожий полдень.

Охрана отеля бдит, мне на встречу выходит аж трое человек в черных брюках и белых рубашках, но они даже не вооружены. Просто идут к крайне неторопливо приближающемуся мне, делая руками останавливающие жесты. Тщетно.

«Жажда смерти».

— Готово, — произношу я. Четыреста восемь человек гостей и персонала мертвы. Триста одиннадцать представителей элитной молодежи, потомков политиков из высших эшелонов одной страны, отправленных куда подальше для собственной безопасности. Своеобразный генный репозиторий, если смотреть непредвзято.

— Благодарю вас, Кирью-сан, — тихо отзывается динамик телефона, — Возвращайтесь.

Что я делаю? По легенде, которую мне скормили, способствую экстренной глобализации человечества. Кровавый, чрезвычайно болезненный, но необходимый шаг, на который решились кистомеи, задействовав все свои ресурсы. Спасение, слом