Первый инженер императора ІІІ - Александр Вольт

был хриплым и мрачным. — Твари мерзкие, да. Обычно держатся своих нор, глубоко в лесу. Не любят они выходить на открытые пространства, к трактам. Что-то их спугнуло, заставило выйти сюда. Или… — он посмотрел на меня внимательно, его глаза сузились. — Или они учуяли нас. И решили разведать, что мы такое и можно ли нас попробовать на зуб. Нужно будет теперь держаться еще внимательнее. Эти твари очень злопамятны. Если они запомнили наш запах, наш след… они могут вернуться.

Мысль о том, что эти твари могли целенаправленно охотиться на наш караван, была не из приятных.

К заводскому комплексу мы подошли уже ближе к вечеру. Солнце садилось, окрашивая небо в кроваво-красные тона. На фоне этого зловещего заката руины цехов, ржавые остовы оборудования, заросшие бурьяном площадки, выглядели особенно мрачно и удручающе.

Атмосфера запустения и былой, давно угасшей мощи, давила на плечи. Когда-то здесь кипела жизнь, работали станки, гудели турбины, создавались вещи, двигавшие прогресс. А теперь… теперь лишь ветер гулял в пустых глазницах окон, да ржавчина медленно пожирала металл.

Печальное зрелище. Но для меня, инженера, эти руины были не просто кладбищем технологий. Они были некоторым вызовом. Задачей. Возможностью найти что-то ценное, что-то, что можно будет использовать для возрождения.

Мы разбили лагерь на небольшой, относительно чистой площадке, окруженной полуразрушенными стенами цехов. Солдаты снова организовали оборону, расставили дозорных. Костер разводить не стали — слишком опасно в таком месте. Перекусили всухомятку, запивая водой из фляг.

Утром, едва рассвело, мы приступили к разведке. Разделились на несколько групп. Я пошел с Иваном и его хламниками — их опыт в поиске полезного лома был неоценим. Мы осторожно продвигались по территории комплекса, заглядывая в каждый цех, в каждый полуразрушенный склад.

Большая часть того, что мы находили, была, увы, лишь ржавым хламом. Коррозия и время сделали свое дело. Станки, когда-то бывшие гордостью инженерной мысли, превратились в бесформенные груды металла. Электронные компоненты, если они и были, давно сгнили или были уничтожены влагой. Я находил какие-то интересные сплавы, образцы неизвестных мне полимеров, но в целом… ожидания более значительных находок пока не оправдывались. Это немного сбивало первоначальный энтузиазм, подчеркивая всю сложность нашей задачи.

Но я не сдавался. Инженерный азарт, жажда открытий гнали меня вперед. Я копался в обломках, пытался понять назначение каждого механизма, каждой детали. Искал. Искал то, что могло бы мне помочь хоть как-то ускорить прогресс. Если это то самое «злачное место», то тут, увы, из «вершков» только грязь, гниль и плесень.

И вот, когда мы уже почти отчаялись найти что-то действительно стоящее, когда солнце начало клониться к полудню, Иван, копавшийся в завалах одного из административных зданий, издал приглушенный возглас.

— Барон! Иди сюда! Кажется, я кое-что нашел!

Я поспешил к нему. Он стоял посреди полуразрушенной комнаты, заваленной обломками мебели и какими-то бумагами, превратившимися от времени в труху. В руках он держал старый, потрепанный кожаный планшет, какие использовали инженеры и военные в мое время.

— Вот, — он протянул мне находку. — Нашел под завалом. Кажется, карта. Или схема какая-то.

Я взял планшет. Кожа пересохла и потрескалась, но застежки еще держались. Дрожащими от нетерпения пальцами я расстегнул их и открыл. Внутри, на удивление хорошо сохранившийся, лежал лист плотного, пожелтевшего от времени пергамента. Это действительно была схема. Схема заводского комплекса.

Но не всего, а какой-то его части. И на этой схеме, в стороне от основных цехов, красным кружком был обведен объект, помеченный загадочной надписью: «Сектор Гамма. Объект „Феникс“». От этого объекта вниз уходила пунктирная линия, заканчивающаяся символом, обозначающим подземное сооружение.

Подземный бункер. Лаборатория.

Отлично. Это то, что нам явно было необходимо. И еще это значит, что слухи не врали, здесь действительно было чем поживиться, а не просто остатки былой роскоши и величия, что рассыпались прахом за сотни лет от ветра, дождей и солнечных лучей.

— Ну, — сказал я, осторожно смахивая пыль с карты. — Давай-ка посмотрим, где у тебя тут вход.

Глава 21

Кожаный планшет лежал на импровизированном столе — перевернутом ящике, найденном в одном из менее разрушенных цехов. Вокруг него, сгрудившись, стояли мы: я, Иван и два сотника, Игнат и Борис, их лица, обычно суровые и непроницаемые, сейчас выражали смесь любопытства и настороженности.

Карта… вернее, схема, вычерченная на пожелтевшем пергаменте, была перед нами. «Сектор Гамма. Объект „Феникс“». И эта пунктирная линия, уходящая вниз, к символу подземного сооружения.

— Подземный бункер… — задумчиво протянул Иван, водя загрубевшим пальцем по пергаменту. Его взгляд был прикован к красному кружку, обводящему загадочный «Феникс». — Никогда не слышал, чтобы здесь, на этом комплексе, было что-то подобное. Мы тут бывали и раньше, барон, еще до того, как Шепот совсем озверел. Собирали, что могли, с поверхности. Но под землю… под землю никто не совался. Считалось, что там — только смерть. Газы, обвалы, твари, которые не любят солнечный свет…

Он прав, конечно. Спускаться в неизвестный подземный объект в таком месте — это безумие. Чистой воды авантюра. Но… с другой стороны, где еще, как не под землей, могли сохраниться хрупкие механизмы, сложная электроника, возможно, даже какие-то носители информации? Поверхность — это коррозия, влага, перепады температур, мародеры, в конце концов. А там, в глубине, в герметичных, возможно, помещениях… там мог остаться островок прошлого. Нетронутый. Ждущий своего часа.

— Опасно, — коротко, но веско заметил Игнат, седоусый новгородский сотник. Его взгляд был тяжелым, он явно не одобрял эту затею. — Мы не знаем, что там внизу. Может, ловушки. Может, обвалы. Может, гнездо каких-нибудь подземных тварей, похуже этих ваших рукеров. Наш отряд — для охраны каравана, для боя на открытой местности. А лезть в темные норы… это работа для других. Для смертников.

Логично. С точки зрения военного — абсолютно логично. Минимизировать риски, сохранить людей. Но мы здесь не для того, чтобы сидеть сложа руки и бояться каждого шороха. Мы пришли за ресурсами, за знаниями. И если есть хоть малейший шанс найти что-то действительно ценное, что-то, что может дать нам преимущество… этот шанс нужно использовать. Пусть даже он сопряжен с риском.

В конце концов, именно благодаря такому минимальному шансу и риску мне… нам удалось спасти людей Ивана.

— Я понимаю ваши опасения, сотник, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и уверенно. — Риск действительно есть. И немалый. Но подумайте вот о чем: все, что мы находим на