Воронцов. Перезагрузка. Книга 4 - Ник Тарасов

Я ещё раз оглядел место схватки. На земле валялись брошенные пистоли, сабля, какие-то мешки — видимо, там были верёвки и другие приспособления для возможного похищения мастеров.

— Ну что ж. Значит, так судьба и решилась твоя, — подумал я, глядя на мёртвого купца. — Не на того напал.

Уже собираясь уезжать, я заметил в стороне тело коня Ивана — крупный гнедой жеребец лежал на боку, с простреленной шеей. Хороший был конь, жалко.

— Захар, — сказал я, указывая на лошадь, — надо будет за конём с кем-то вернуться — не пропадать же мясу.

Тот понимающе кивнул:

— Сделаем, Егор Андреевич. Пошлю мужиков — они быстро управятся. И мясо заберут, и шкуру снимут, и сбрую. Всё в хозяйстве пригодится.

Мы еще раз осмотрели тела нападавших — оружие, деньги в кошельках, у одного нашли записку с примерным описанием нашей деревни. Видимо, готовились основательно.

— Что делать будем с телами? — спросил Захар, когда мы закончили осмотр.

Я задумался. По хорошему, нужно было сообщить властям о случившемся, но это означало долгие разбирательства, возможные неприятности. А с другой стороны, оставлять всё как есть тоже было нельзя.

— Заберём тела, — решил я. — Похороним их у перекрёстка за деревней. И крест поставим. Всё по-христиански. А властям скажем, если спросят, что напали на нас неизвестные, мы защищались.

Захар согласно кивнул:

— Верно. Так будет лучше всего. А то начнут расспрашивать, кто да что, а нам лишнее внимание ни к чему.

Мы погрузили тела на лошадей и медленно направились обратно в деревню. Солнце уже почти село, и в лесу стало темнеть. Дорога казалась длиннее, чем когда мы ехали сюда, а ноша — тяжелее.

— Егор Андреевич, — нарушил молчание Захар, — а ведь это не последняя такая попытка будет. Ваше дело растёт, прибыль приносит. Будут и другие желать того же.

Я кивнул, понимая, что он прав:

— Думаю об этом. Нужно охрану усилить, дозоры выставить. Чтобы просто так не подобрались.

— Дельно говорите, — согласился Захар. — Я с мужиками поговорю. Организуем всё как надо.

В деревню вернулись уже в сумерках. Нас встречали с тревогой и любопытством — весть о случившемся разнеслась быстро. Женщины крестились, увидев тела, дети жались к матерям, мужики хмуро переговаривались.

Я отдал распоряжения насчёт похорон — всё должно было быть сделано быстро и без лишнего шума. Потом отправился проведать Ивана. Тот лежал у бабки Марфы, известной своими познаниями в травах и лечении. Выглядел он уже лучше — лицо не такое бледное, дыхание ровное. Марфа поила его отваром, что сделал Машенька.

— Как он? — спросил я, присаживаясь рядом с лежанкой.

— Жить будет, — уверенно ответила Марфа. — Раны глубокие, но чистые. Крови потерял много, но молодой, сильный — оклемается.

Иван, услышав мой голос, открыл глаза и слабо улыбнулся:

— Егор Андреевич… Нашли их?

— Нашли, — кивнул я. — Всё как ты сказал. Три трупа, один из них тот самый купец, что ко мне на ярмарке подходил.

Иван удовлетворённо кивнул и снова закрыл глаза. Марфа шикнула на меня:

— Ему отдыхать надо. Завтра наговоритесь.

Я согласно кивнул и вышел из избы. На улице уже стемнело, но деревня не спала.

Глава 20

Усталость навалилась внезапно, ноги стали ватными, в голове шумело. События дня прокручивались в памяти снова и снова. Я думал о том, что наша тихая жизнь в Уваровке может скоро измениться. Мы становились заметными, наши товары ценились на рынке, и это привлекало не только честных торговцев, но и тех, кто хотел лёгкой наживы.

Дома меня ждала Машка. На столе уже стоял ужин — щи с мясом, каша гречневая, пироги с капустой. И квас — холодный, ядрёный, как я любил. Я поел, почувствовав, как возвращаются силы и проясняются мысли.

После ужина вышел на крыльцо, сел на лавку. Нужно было решить, как защитить деревню, как предотвратить новые нападения. Потому что чувствовал я — это только начало.

Уже поздно вечером в деревню въехали Захар со Степаном на телеге — привезли лошадь убитую. Скрип колёс нарушил вечернюю тишину, собаки залаяли, встречая знакомых, но почуяв запах крови, заволновались сильнее. Луна, круглая и яркая, освещала дорогу, отбрасывая причудливые тени от деревьев и построек. В её холодном свете лицо Захара казалось высеченным из камня — усталое, сосредоточенное.

— Управились, — коротко бросил он, останавливая лошадь возле моего двора.

Я вышел навстречу, туда же подтянулись и другие мужики.

— Мы собрали оружие с трупов — два кинжала, сабля, пистоль с порохом и пулями. — Сказал Захар.

— Добро не лишнее в хозяйстве, особенно учитывая последние события. — Добавил Степан.

— Как подъезжали к месту схватки — двух волков отогнал, серые уже к мясу хотели подобраться — вовремя успели, — говорил Захар, слезая с телеги, — волки-то крупные и наглые какие-то. Даже на крики не сразу ушли, стоят, зубы скалят. Голодные, видать.

— Как и те разбойники, — мрачно заметил Степан. — Тоже голодные к чужому добру были.

Мужики согласно загудели. Тревога за деревню, за свои семьи читалась в их глазах.

— Ладно, — сказал я, осматривая добычу. — Мясо надо сохранить, не пропадать же добру.

До поздней ночи и ещё при свете лучин да факелов разделывали тушу, да пересаливали и в ледник складывали. Работали споро — каждый знал своё дело. Женщины собирали кровь для колбас, мужики разделывали тушу, мальчишки таскали воду и соль, помогая старшим. Никто не роптал на позднее время — все понимали, что мясо не должно пропасть.

Я наблюдал за работой, иногда давая советы по разделке и засолке. В моём времени мясо можно было заморозить или законсервировать современными способами, но здесь, приходилось использовать то, что было доступно — соль, холод ледника, копчение.

— Эту часть засолим покрепче, — говорил я, указывая на заднюю ногу. — А вот эту можно закоптить — будет на праздник. Еще завялить можно будет.

Тут мне пришла в голову мысль о том, чтоб сделать автоклав. Бутылки то есть, можно будет и банки сделать. А уж крышки то придумаем как… но это потом.

Разошлись далеко за полночь, усталые, но довольные сделанной работой. Мясо, хорошо посоленное, уложили в бочки и спустили в ледник.

Следующие