Тренировочный день 8 - Виталий Хонихоев

— Это кому не принято, а кто уже вовсю водку хлещет. — Алена кивает в сторону подозрительной компании: — вон видала? Тунеядцы, алкоголики и хулиганы…

— Никак там даже мангал поставили? — прищуривается Наташа в сторону подозрительной компании: — на обычных алкашей не похожи.

— Не смотри на них так пристально. — советует Алена: — мало ли что. Возьмут и пристанут. А мы с тобой видать самые первый сюда пришли, наших нет еще пока.

— Да не алкаши это… — неуверенно говорит Наташа: — с мангалом и на машине. Вон там, видишь, светлая такая стоит…

— Тем более нечего на них заглядываться. Ты лучше скажи, что там между Машкой и Светкой произошло? — Алена ставит свою спортивную сумку рядом с сумкой Наташи и начинает разминать запястья, сцепив пальцы между собой.

— Да ничего такого. Я же говорила, что двух хозяек на одной кухне не бывает…

— Это я говорила!

— Да? Ну и я тоже говорила. Сперва я сказала, а ты потом повторила.

— Ничего подобного! Я первая сказала! Так и сказала, что они все равно подерутся! Видела же, «сырники» все еще в старой форме «Соколов» ходят. Это ж явная фронда и заговор!

— А я еще первее сказала! Когда только разговор о сборной пошел! Кроме того, они не подрались. Получается Маша сказала чтобы мы отбив отрабатывали на тренировке, а Светка сказала чтобы над выносливостью поработали, потому что наша Ханша довольно быстро выдохлась. А Машка сказала, что вот пусть Салчакова над выносливостью и работает, а всем остальным нужно на отбив и подбор учиться, а Светка сказала, что… а, она ничего не сказала. И все.

— В смысле — все? Я как пришла, так у вас половина команды с другой половиной не разговаривали… — хмурится Алена.

— Ну… потому что половина послушалась Светку, а половина — Машу. Ну а потом и вовсе что-то делать перестали, потому что когда непонятно кого слушать, то какой смысл что-то делать? — пожимает плечами Наташа: — а потом Витька пришел и сказал, чтобы все делали то, что он скажет. И заставил нас бегать кругами как будто мы сайгаки какие-то. Ну вот и все.

— Хм. Светка все же крепкий орешек. И…

— Привет, девчонки! — откуда-то появляется Лиля Бергштейн, как всегда, с улыбкой на все тридцать два зуба и уже подпрыгивающая на месте от нетерпения и избытка энергии: — уже тут⁈ Самые первые! Круто, а я думала, что это я первая буду! Привет, Наташа, привет Алена! А где все?

— Лилька. Ты как всегда. — морщится Алена Маслова: — оглушаешь. Тебе говорили, что порой тебя слишком много бывает?

— Постоянно! — кивает та и скидывает с плеча спортивную сумку, упирается носком кроссовка в другой, раз-два и уже босиком! Тут же топчется на месте, поворачиваясь из стороны в сторону и зарываясь босыми ногами в пляжный песок.

— Песок сегодня теплый. — выносит она вердикт: — не горячий, но теплый. А внизу холодный — если пальцами зарыться. Не зарывайтесь, еще простудитесь! Наверное, нужно будет в кроссовках играть, а не босиком! Не снимайте обувь!

— Никто и не собирался. — вздыхает Алена: — ты единственная кому это в голову пришло бы.

— Класс! — Лилька топчется на месте, зарываясь босыми ногами в песок: — внизу реально холодно! Как будто ногами в холодильник залезла! Аленка, как у тебя дела?

— Да у меня-то нормально все. Ты как? — отзывается Алена: — все ли в порядке? С тобой и с этой Железновой?

— Не, я все. — качает головой Лиля: — она свое получила. Да и маленькая она, вот. А я на нее взъелась, самой немного стыдно. Ну, было бы стыдно, если бы я не была такая бесстыжая. То есть не стыдно. Совсем не стыдно. Но она свое получила и если не будет дальше в бутылку лезть, то останется целой.

— А то, что она тут без своего отца, а тот, кого она за него выдает ей вообще левый мужик? И что живет в «Дворянском Гнезде» и «Борпроводники» ее с ней? — интересуется Наташа: — разве это тебя не беспокоит?

— Меня вообще ничего не беспокоит. — отвечает ей Лиля, танцуя на теплом песке замысловатый танец: — у меня устойчивая психика, так Витька говорит.

— Зато у всех окружающих от тебя она неустойчивая. — замечает Алена: — как можно так легко к этому относится? Она же явный шпион от «Крылышек», вот к бабке не ходи. И к парню твоему клинья подбивает… — тут Алена кривит лицо, надувая губы и часто-часто моргая глазами, явно передразнивая кого-то.

— Виктор Борисович! — говорит она писклявым голосом, таким, наверное, разговаривали бы целлулоидные пупсы из магазина «Детский Мир»: — Виктор Борисович! А посмотрите, как я подаю! Подскажите как правильно, Виктор Борисович! А вот тут у меня коленка побаливает, Виктор Борисович, не посмотрите? И тут, выше тоже немного болит, посмотрите! Можете даже потрогать… — и Алена снова часто-часто моргает глазами, принимая вид невинного ребенка.

— Ну чтобы вот так Арина делала я не видела. — признается Наташа Маркова: — но она и правда вокруг Витька как муха вокруг конской лепешки крутиться. Лиль, может мы ей того… темную устроим? Или просто в раздевалке прижмем и поговорим, чтобы перестала…

— У нас с Витькой ситуативный союз. — говорит Лиля, переставая танцевать и замирая на месте: — только если вы Маше ничего не скажете! Молчок?

— На нас можешь рассчитывать. — подается вперед Алена Маслова: — мы с Наташкой — молчок-молчок! Лучше нас никто секреты хранить не может!

— Точно! — кивает Наташа Маркова: — хранить секреты мы умеем! Я вон почти две недели молчала про то, что Серега Холодков ко мне под лестницей приставал!

— Да! Хотя про Серегу ты в тот же вечер всем растрепала, коза такая…

— Всем! Но не тебе! Ты же тогда с ним ходила, и ты ничего не узнала, пока тебе Машка не выдала… вот кто сплетница!

— Тоже мне подруга называется… — Алена складывает руки на груди: — всем растрепала, а я ничего не знала про то, что ты с ним под лестницей в «летчика и штурмана» играла! И не надо говорить, что не знала про нас с ним!

— Правда не