Тренировочный день 8 - Виталий Хонихоев

— Все с ней нормально. — буркает Наполи, слегка раздосадованный тем, что собеседник не пошел в открытую. Психотип «Циник-Нарцисс» подразумевал что он может наплевать на правила и раскрыться, но видимо не в этот раз. Впрочем, и так все было ясно, даже если бы он сразу отрицать стал… а он не стал. Многие знания — многие печали, значит…

— Нормально все с ней, — повторяет Наполи и прищуривается на яркое осеннее солнышко в зените: — красавица и умница, чего уж там. И как ты умеешь баб везде кадрить, Полищук? И главное усилий вроде не прикладываешь…

— Жанна Владимировна — капитальная женщина. — кивает «Виктор»: — вот на ком жениться надо. А у тебя что с Мариной? Вот прям серьезно все?

— Да как сказать… — Наполи опускает голову. Вот оно, думает он, вот то чувство, та ниточка за которую можно все вытянуть. И он — вытянет. Чувство общности, сидят двое мужчина рядом с пляжем, под деревьями, рядом мангал догорает, вдали девушки в волейбол играют, а они тут о жизни говорят. О женщинах. Чем больше человек знает про другого человека — тем труднее ему его убить. И врать тут не выйдет, вранье такие как этот «Виктор» за версту чуют, рисковать возможностью выстроить отношения не стоит.

— Я ведь тоже в отставке. — признается он и бросает быстрый взгляд на «Виктора». Тот ничего не отвечает, только головой едва-едва вот так — кивает. Значит, все верно… значит можно продолжать.

— На мороз выкинули после Стамбула. — продолжает Наполи нарочито небрежно потягиваясь и отмечая, как поднимается правая бровь у его собеседника: — засветился во всех списках от запада и до востока. Дороги обратно за Занавес не было, мне в Москве предложили работу, в институте лекции читать, да за столом штаны до пенсии просиживать. Так что я уволился. Пока работал — ни семьи, ни

детей, ни девушки… ну ты знаешь, как это бывает. Сам такой же, я вижу.

— Хм.

— А тут дядя Гурам работу предложил. Я к нему и прибился. Сам понимаешь, семья. — Наполи разводит руками: — а за тот раз с Давидом я прощения прошу. Молодой идиот, вырос в тени отца, ни черта не понимает. Мало ему досталось, я ему лично еще пропишу. У него все есть, но нет, нужно что-то невозможное достать. Что-то у кого-то отнять. А у самого еще молоко на губах не просохло.

— Как у него здоровье? — интересуется «Виктор»: — не сильно я его приложил?

— Нормально все. Жить будет. И вообще такое ему только на пользу. Извинения он тебе лично принесет как поправится окончательно. И… — Наполи заколебался. Сказать «дай слово что ты его не покалечишь как он к тебе подойдет» — было бы слишком. Они же тут на доверии, верно? И потом, немного синяков и сотрясений этому идиоту Давиду и правда на пользу будет. В отличие от дяди Гурама Наполи прекрасно видел каким избалованным неврастеником вырос его двоюродный брат. Ему бы в армию… ну или в тюрьму попасть. Правда есть немалые риски что там его сломают, но если уж выживет, то человеком станет, а не сыночком-мажором, который на папиной «Волге» по городу катается и блядей клеит.

— Да все нормально. — говорит «Виктор» и кладет пичак обратно на газету: — не надо извиняться. Я и сам погорячился немного. Если с вашей стороны претензий нет, то и у меня не будет.

— Нет. Никаких. Все, разошлись как в море корабли. — Наполи разводит руками, показывая, как именно они разошлись: — никто никому ничего не должен. Компенсацию за неудобства я лично тогда вручу.

— Ну… как скажешь. — отвечает его собеседник: — а то я гадал куда тебе твои вещи притащить.

— Мои вещи? — делает вид что не понимает Наполи.

— Ну да. Опасный ты человек, Николай. И ножики у тебя острые и все остальное тоже смазано и почищено. Даже номера спилены. Давно я такого не видел… вот потом всем уже наплевать будет на номера… — «Виктор» вздыхает: — какие там номера уже… а сейчас люди стараются, спиливают.

— Ну да. Сразу понятно, что почем. — кивает Наполи. Конторские внутри страны не стеснялись, они бы спиливать номера не стали, они тут хозяева. Ну а если бы Бюро свою операцию проводило, то оборудование было бы новеньким и сразу с фабрики — без номеров и прочих возможностей идентификации. Ограниченным тиражом, спецзаказ для Бюро.

— Так и чего? — спрашивает «Виктор» вглядываясь туда, где над волейбольной сеткой взлетает белый мяч: — правда жениться собрался? Это не…

— Нет. — говорит Наполи: — вот запала она мне в душу. Я же в тот раз чуть не кончился, уже все подумал. Тем более что твою физиономию над собой увидел, тут-то думаю мне и конец. А потом она в машине надо мной хлопотала, я слышал… да и нельзя мне было раньше. А тут как-то расслабился…

— Марина — хорошая девушка. — кивает «Виктор»: — на свадьбу-то пригласите?

— Не. — мотает головой Наполи: — с моей стороны родня будет. А тебя уже Марина в список внесла. Тебя и всех твоих… — он кивает на девушек, которые перебрасывают мяч над сеткой: — всех твоих… товарищей. А у меня предложение к тебе есть, личное. Если ты на морозе, если сам по себе… то я бы тебе предложил…

— Работу? — брови у «Виктора» хмурятся, сходясь на переносице и Наполи поспешно поднимает руки.

— Нет, нет, нет. — говорит он: — никакой работы! С твоим опытом и умениями это было бы оскорблением. Нет, наоборот.

— Наоборот?

— Да, наоборот. Мы бы хотели, чтобы такой человек как ты — присмотрел за нами, понимаешь? За Семьей… ведь всякое может случиться и в этом случае лучше если ты будешь на нашей стороне. И тебе это тоже будет удобно, мы и по деньгам не обидим и связи у нас есть… тем более что мы уже практически одна семья…

— Семья?

— Конечно. Все свои. Если тебе что нужно — обращайся… — Наполи пожимает плечами. Полевой агент влияния — это не про прыгать по крышам с пистолетом в руке, пусть этим такие как «Виктор» занимаются, а он, Наполи ими управлять будет. Потому