Тренировочный день 8 - Виталий Хонихоев

но и номер паспорта, номер машины, имя и фамилию его молоденькой любовницы, а также всех с кем спит эта вертихвостка, которая вытягивает из него деньги, когда знаешь все его нехитрые секреты и тайны и при этом понимаешь что можешь убить его движением руки — то крышу рано или поздно начинает сносить. Потому что ты — отличаешься от них. И равными себе признаешь только таких же волков в овечьих шкурах, что прячутся среди обывателей, стараясь не привлекать к себе внимания. И если ты начинаешь вот так о себе думать, то ты начинаешь совершать ошибки. Вот как «Виктор Полищук», который на самом деле ни черта не Виктор и конечно же никакой не Полищук. Он забылся, перестал стараться, начал полагаться на удачу, на то, что никто не заметит его навыки, поддался своему «эго»… и конечно же с таким опытом за плечами бывший ликвидатор не стерпел когда этот идиот Давид решил его спровоцировать. Будучи на задании, этот «Виктор» наверняка стерпел бы и удары, и оскорбления и даже глазами сверкать не стал бы, но будучи в отставке… этот бросок был ошибкой. Со стороны может это и выглядело как «ой, поскользнулся и Давид сам упал, ай-яй-яй», но вот последствия падения и перечень травм и переломов однозначно говорили, что это не случайность. Хладнокровный расчет человека, который привык делать другим людям больно. Таким как Виктор, сторожевым псам Бюро, было довольно трудно жить двойной жизнью, их с одной стороны приучали быть безжалостными и жестокими машинами для убийства, а с другой — жить жизнью ничем не примечательного гражданина своей страны… в какую бы их не забросило Бюро. Если так вдуматься, то жизнь ликвидаторов чем-то похожа на жизнь серийных убийц, точно такой же контраст между «дневной» стороной и «ночной моралью». Но и на старуху бывает проруха, Виктор допустил ошибку, которую возможно никто кроме Наполи и не заметил бы. Однако одна ошибка была усугублена другой, Семья решила, что не оставит травму Давида без ответа и дядя Гурам направил своих «бычков» потолковать с Виктором по душам… и если бы Наполи не вмешался, то сейчас скорей всего дядя Гурам был бы мертв. Неаккуратно сработал «Виктор Полищук», ой неаккуратно… а с другой стороны он был готов устранить последствия своей ошибки. Так как эти ребята все делают, одним способом. Говорят, что человек, у которого в руках молоток воспринимает все свои проблемы как набор гвоздей. Возникла проблема? Ударить со всей дури сверху, да так, чтобы по шляпку…

Точно так же не бывает «бывших» среди ликвидаторов Бюро. Они — те самые парни с молотками, вот только вместо молотка у них в руках может быть что угодно, их обучали убивать чем угодно и когда угодно… правда несмотря на разнообразие методов, способ решения проблем у них всегда один. Нет человека — нет проблемы.

И именно поэтому было важно чтобы «Виктор Полищук» перестал воспринимать Наполи и его Семью как проблему. Тут нет никаких проблем. И решать этот вопрос нужно было прямо сейчас, потому что сейчас у Семьи наклевывается контракт на строительство завода по производству напитков. И если «Виктор» и Наполи не придут к общему соглашению, то тогда лучше будет от греха подальше переехать. Но переехать для Семьи — это не просто чемоданы собрать. Это практически означает бросить тут активы, оставить налаженные связи и знакомства, похерить всю репутацию и начать все заново на другом месте… и если бы речь шла о ком-то другом, то Наполи предпочел бы конфронтацию. Но не в этот раз.

В стране идет активная борьба с организованной преступностью, сажают вплоть до замминистра, сажают и даже расстреливают. Да, статья «расхищение социалистического имущества» больше не является расстрельной, но вот квалифицированная часть, а именно «хищение государственной собственности в особо крупных размерах… за это расстреливали. И тут не нужно даже красть, достаточно получать выгоду. Семья дяди Гурама и Наполи зарабатывала деньги по-разному, был подряд на постройку асфальтовых дорог, а техники своей у облисполкома не было. Был цех в гараже, там шили 'фирмовую джинсу», практически неотличимую от оригинала, в подвале гаражного кооператива разливали по бутылкам водку, которую делали на месте из спирта, приобретенного для производства на местном Комбинате.

Конечно же дядя Гурам и старшие были знакомы со всеми влиятельными людьми в городе, с начальниками торговых баз и складов, с заведующими магазинов, с начальниками цехов в Комбинате и на заводе, с командирами войсковых частей, которые были расквартированы рядом с городом… так что социальная и экономическая база Семьи делала переезд практически невозможным. Уходить из города… это пробуждало наследственную память о том геноциде, который младотурки устроили армянам во времена Первой Мировой.

— Сидишь? — к нему подсаживается «Виктор», располагается рядом, подложив под себя какую-то картонку, чтобы не сидеть на земле: — как рука? Заживает?

— Заживает. — кивает Наполи. Этого он и ждал, думает он, не мог «Виктор» мимо пройти, ему нужно обязательно поглумиться над противником, в грязь его втоптать, насладится падением. А еще показать свое превосходство и в очередной раз по грани пройти, знает ведь что «бывших» в Бюро не бывает, что даже с перевязанной рукой Наполи может взять в руку тот самый пичак, которым сейчас только что мясо резал и… но нет, нужно гнать эти мысли. Он его специально провоцирует, нельзя поддаваться на провокации. Нужно успокоиться. В конце концов он не исполнитель, а автономный полевой агент, он знает, как противостоять такому типу людей.

— Это хорошо. — говорит «Виктор»: — что заживает. Глубокий порез. Вот как можно так на свой собственный ножик напороться? — он протягивает руку и берет пичак с расстеленной газеты, осматривает его со всех сторон, пробует лезвие ногтем и цокает языком: — острый. Любишь ты, Николай, острые ножи. Так и до беды недалеко…

— Хватит уже… — морщится Наполи: — ну хватит спектакли разыгрывать. Я все знаю. Ты все знаешь. У меня только один вопрос — ты на каком направлении работал в Бюро?

— Многие знания — многие печали, товарищ Иванов. Как там у Экклезиаста? Дай птице, парящей в небе познать хоть толику человеческой мудрости, и она тотчас упадет на землю мертвая… — хмыкает Виктор: — и с чего ты взял что я вообще где-то работал? Не понимаю, о чем ты. Я ж тренер, физкультурник. Окончил Ленинградский институт, по распределению сюда вот попал. В школе работаю. А ты вот с острыми предметами