Дипломатия броненосцев - Иван Валерьевич Оченков

— Константин Николаевич, — нерешительно спросил у меня Киселев, прежде чем откланяться. — Есть один господин, который хотел бы получить у вас аудиенцию.

— Кто таков?

— Коммерсант, сенатор, в прошлом депутат учредительного собрания…

— Фамилия-то у него есть?

— Барон Геккерен…

Если честно, это имя ничего мне не говорило, но промелькнувшая на лице графа гримаса заставила все же насторожиться.

— Как ты сказал?

— Жорж Шарль де Геккерен Дантес.

— Дантес… тот самый! И какого черта, прости за резкость, ему понадобилось?

— Точно не знаю, но он человек известный и участник многих коммерческих предприятий. А также неоднократно выполнял поручения императора Наполеона.

— Ты знал его прежде?

— Конечно. Я ведь и сам смолоду служил в кавалергардах, а потому нередко принимал у себя офицеров своего бывшего полка. Да что там, его весь Петербург принимал. Уж очень хорошо, шельма, умел располагать к себе…

— Знаешь что, Павел Дмитриевич, — вздохнул я. — Ради России на многое пойти могу. Крови, если понадобится, ни своей, ни чужой не пожалею, но есть вещи… не подходи ко мне больше за таких просителей, а то ведь поссоримся!

Да нам плевать, каким он был,

Какую музыку любил,

Какого сорта кофий пил…

Он Пушкина убил! [2]

[1] Подлинные слова Наполеона III.

[2] «Дантес» Леонид Филатов.

Глава 19

Дворец в Фонтенбло когда-то был всего лишь маленьким охотничьим домиком, специально построенным для короля, чтобы тот мог отдохнуть перед предстоящей забавой. Но поскольку каждый французский монарх считал своим долгом что-нибудь пристроить к этому зданию, со временем на его месте оказался роскошный дворец, находящийся к тому же на довольно почтительном расстоянии от склонного к мятежам Парижа.

Вероятно поэтому именно Фонтенбло стал любимой резиденцией Наполеона I, а затем и его племянника. Традиционно именно в нем проводились торжественные охоты, одну из которых устроили в мою честь. Честно сказать, ваш покорный слуга никогда не был любителем этого развлечения. Нет, побродить по лесу с ружьем, чтобы привести в порядок мысли, а заодно поднять утку или выследить зайца, это еще куда ни шло. Но гоняться под звуки трубы большой компанией по лесу на лошадях, чтобы загнать несчастного оленя, распугав попутно всю окрестную живность…

Вот брат Сашка, будучи типичным русским барином, такое времяпрепровождение просто обожает! У него для этого целый штат ловчих, гончих и Бог знает каких еще дармоедов, существующих лишь для того, чтобы подвести ни в чем не повинную животину под выстрел императора или его гостей.

Но поскольку положение обязывает, мне пришлось вдоволь наскакаться верхом, пару раз выстрелить в какие-то кусты, после чего мы вдруг столкнулись с британским послом — лордом Коули.

— Добрый день, ваше императорское высочество, — поприветствовал он меня, приложив два пальца к охотничьей шапочке. — Кажется, сегодня не очень удачный для вас день?

— А вот вас, сэр, егеря вывели прямо на дичь! — ухмыльнулся я в ответ, поскольку ни на грош не верил в случайность встречи.

— Ха-ха-ха, — заразительно рассмеялся дипломат. — Клянусь честью, это прекрасная шутка! Впрочем, она не так уж далека от истины. Нам и впрямь нужно переговорить.

— О чем? Я здесь как частное лицо и не имею полномочий вести переговоры.

— Вы и в Копенгаген прибыли без дипломатических полномочий, что совершенно не помешало вашему высочеству встать во главе русской делегации и с блеском добиться подписания выгодных для вашей страны условий трактата.

— Верно, но тогда на рейде датской столицы стояла моя эскадра. Когда совсем рядом дымят трубы броненосцев, политические противники становятся сговорчивее.

— Чертовски верно сказано, милорд! Клянусь честью, мне ужасно жаль, что я не смог принять участие в мирной конференции и пообщаться с вами.

— Это все, что вы хотели мне сообщить?

— Не совсем. Дело в том, что её величество королева Виктория изъявила желание встретиться с вашим высочеством. Однако, прежде чем послать официальное приглашение, попросила меня узнать, взаимно ли это желание? Сами понимаете, получить отказ…

— Встреча неофициальная?

— Разумеется! Ваше высочество примут в собственном поместье королевы Осборн-Хаус на острове Уайт.

— Не вижу препятствий. Война, слава Богу, окончена, и теперь у нас нет поводов для вражды. Или все-таки есть?

— Ну что вы, милорд. Все помыслы её величества направлены исключительно к ликвидации всех недоразумений между нашими странами.

— Хотелось бы верить… кстати, вы не знаете, какой вопрос так обеспокоил ее величество, что она захотела встретиться со мной?

— Думаю, что она сообщит вам об этом лично, — дипломатично ответил посол, после чего снова приложил два пальца к полям шапочки и, дав своей кобыле шенкеля, скрылся с глаз.

Впрочем, в одиночестве я оставался недолго. Не прошло и четверти часа, как меня нагнал Киселев.

— Позвольте минутку вашего внимания, — попросил он, поравнявшись.

— С удовольствием, только давай спешимся. Признаюсь, за два года войны я буквально прирос к палубе и совершенно отвык от седла.

— По-моему, вы прекрасно держитесь, — не упустил возможности сделать комплимент граф. — Впрочем, извольте. Пожалуй, так и впрямь будет удобнее.

— Что-нибудь случилось? — спросил я, оказавшись на земле.

— Пока еще нет, но скоро. Во-первых, с вами хочет встретиться британский посол.

— Уже!

— Что, простите?

— Мы уже встретились. Он передал мне приглашение королевы о личной встрече.

— Обогнал, значит…

— Ну да. Правда, он не сказал мне, что ей нужно…

— Это как раз никакого секрета не составляет. Они не оставляют надежду продавить конвенцию о запрете каперства.

— Что, опять?

— Вы знаете, каким образом Наполеону удалось добиться союза между двумя извечными врагами Англией и Францией?

— Полагаю, их примирило наличие общего противника, то есть нас.

— И это тоже, но был еще один момент. Император предложил заключить договор о запрете каперства, и британские толстосумы, веками страдающие от французских пиратов, с восторгом ухватились за эту возможность.

— Это все, конечно, прекрасно, но мы тут при чем?

— Лондон желает, чтобы к этой конвенции присоединился весь мир. Как, впрочем, и Париж.

— Не устаю удивляться их наглости. Я же отверг их предложение еще в Копенгагене. Кстати, кто-нибудь еще из значительных держав поддерживает эту идею?

— Да если подумать, так почти все. Если конференция состоится завтра, конвенцию, помимо Франции и Великобритании, подпишут Австрия, Пруссия, Турция, Сардиния… Собственно говоря, против только Северо-Американские штаты и Испания. Ну и мы. Кстати, могу я поинтересоваться о причинах вашей неуступчивости в данном вопросе? В конце концов, наш торговый флот невелик, и большое количество приватиров мы выставить в любом случае не сможем. Что же касается иностранцев, вроде