Пионер. Том III - Клим Ветров

по мне равнодушно, — то после моего короткого вопроса, я воочию увидел, как его широкое, мясистое лицо стало медленно вытягиваться, будто тая на солнце. Глаза округлились, брови поползли вверх. Голос. Он явно среагировал на мой голос.

Пока он приходил в себя, его напарник, более высокий и возрастной, с умными, холодными глазами на невыразительном лице, сделал шаг вперед.

— Мы навели о вас кое-какие справки, — начал он ровным, казённым голосом, без всяких приветствий. — О вашей… организации. — Он произнес это слово с едва уловимой, но отчётливой насмешкой, окидывая взглядом ребят. — Я — Козлов Виктор Осипович, полковник милиции.

— Понятно, — кивнул я, не выражая ни удивления, ни почтения к званию. Хотя полковник — это серьезно.

— Дело вы затеяли, надо признать, хорошее, — продолжил Козлов, делая паузу и изучая мою реакцию. Его глаза были как у удава — неподвижные, гипнотические. — Я бы даже сказал, правильное. В нынешних условиях, когда государственные структуры… испытывают определенные трудности, инициатива граждан особенно ценна.

— Но? — поторопил я его. Участковый всё ещё молчал, не сводя с меня взгляда, полного ненависти.

— Но? — полковник притворно удивился, слегка приподняв бровь. — Да нет, никакого «но». Просто хочу предупредить. Есть определенные… люди. Для которых вы и ваши ребята очень неуместны. Как кость в горле.

— Америку вы мне, товарищ полковник, этим не открыли, — я позволил себе усмехнуться. — И что дальше?

— Ничего. Абсолютно ничего с моей стороны. Я здесь лишь как предвестник. Как голос из будущего. Просто имейте в виду, что у вас могут быть очень серьёзные проблемы. И не я их вам создам, отнюдь. — Он развел руками, изображая искренность.

— Тогда кто?

— Другие люди. Я сам, честно говоря, толком не знаю, кто они, хоть и не раз… сталкивался с последствиями их деятельности. — В его голосе впервые прозвучала какая-то неуверенность, словно он и правда чего-то боялся.

— Так бывает? Полковник милиции не знает, с кем имеет дело? — я не скрывал скепсиса.

— Увы, бывает. Очень даже. Общие знакомые, совместные… мероприятия. Но без персоналий. Имена — в лучшем случае.

В голове молнией сверкнула догадка.

— Эти общие мероприятия… случайно не подпольные бои без правил с тотализатором? — бросил я наугад, в упор глядя на него.

И попал, что называется, в яблочко. Судя по тому, как на долю секунды дрогнули его веки, как зрачки сузились, а в глубине холодных глаз мелькнула быстрая, как вспышка, тень удивления и тревоги, — попал точно. Но всего на миг. Опытный оперативник тут же взял себя в руки, его лицо снова стало маской вежливого непонимания.

— Не понимаю, о чем вы? — слишком спокойно, даже неестественно спокойно ответил он. — Что еще за бои? Это что-то армейское? Вроде учений?

Я не отступал. Надо было давить, пока он не опомнился.

— Фамилия Бухтомин вам о чем-нибудь говорит? — коротко спросил я.

И снова — та же мгновенная, едва уловимая реакция. На этот раз — легкое побледнение кожи вокруг губ, чуть заметное подрагивание скулы. Словно я ткнул его раскаленной иглой в самое больное место.

— Как вы сказали? — переспросил Козлов, и его голос стал тише, холоднее, опаснее. В нем появились стальные нотки.

Но я уже принял решение. Медлить было нельзя. Эти двое наверняка многое знали, а их визит «с предупреждением» был на самом деле разведкой боем. Если я их сейчас отпущу, следующее посещение будет менее дружелюбным и более многочисленным.

Я резко обернулся к своим ребятам, которые стояли в окружении, ловя каждое слово.

— Обоих — в подвал! — скомандовал я коротко и жестко, не повышая тона, но так, чтобы было понятно — обсуждению не подлежит. — Под усиленную охрану. До моего личного распоряжения. И по разным углам, слышите? Чтобы не общались меж собой!

Ребята двинулись моментально, без лишних слов. Схватка была короткой и молчаливой. Участковый почти не сопротивлялся, лишь обречено опустил голову, словно изначально ждал этого. А вот полковник Козлов взорвался. Он визжал, он шипел, как разъярённая кошка, вырывался, и его голос, срываясь на хрип, метался по двору:

— Вы что, с ума сошли⁈ Я полковник милиции! Я пришел по-хорошему! Предупредить! Что вы себе позволяете⁈ Я вас уничтожу! Вы… вы…

Но его уже грубо заломали и куда-то поволокли.

Я же остался стоять на том же месте, слушая, как его голос теряется в глубине здания, и чувствуя странное облегчение. Я не испытывал ни страха, ни торжества. Только тяжелую, давящую уверенность в том, что точка невозврата теперь уже окончательно пройдена. Я задумался, пытаясь уловить связь между подпольными боями, этими ментами: продажным участковым и таким же полковником, — и тем бардаком, в котором оказалась вся страна. Какая-то паутина, теневая структура, паразитирующая на системе.

И так прикидывал, и эдак. Версий, точнее того, что могло бы так называться, у меня не было. Лишь какие-то обрывочные, бредовые предположения, смутные намётки. Но вот так чтобы сложить это в единую, логичную картину — не получалось. Не хватало фактов. Не хватало звеньев цепи.

Радовало, если это слово тут вообще уместно, лишь одно. Вот разберусь с текучкой, с самыми неотложными делами, возьму в руки паяльник, раскалю его докрасна, и узнаю всё, что скрыто в головах этих двоих. Все их секреты, все ниточки. Хотя, думал я, глядя на заходящее солнце, паяльник, пожалуй, не пригодится. Такие люди, как этот полковник, обычно говорить начинают гораздо раньше, чем почувствуют запах своей собственной палёной задницы. Достаточно просто создать им правильные условия. А в этом я кое-что понимаю.

Но уже не сегодня. Этому дню определенно нужна точка. Он оказался настолько насыщен событиями, нервными потрясениями и принятием сиюминутных решений, что в голове царил теперь самый настоящий бардак. Мысли путались, наскакивали друг на друга, прямо как у классика — «смешались в кучу кони, люди…» Надо остановиться. Отдохнуть, отключиться, привести себя в порядок, разложить этот виртуальный хаос по полочкам.

Домой возвращаться не хотелось категорически — там родители, вопросы, ненужные объяснения, на которые у меня не было ни сил, ни правдивых ответов. На базу тоже. Там постоянно кто-нибудь дёргал, требовал внимания, мешал сосредоточиться. В перспективе я рассчитывал перенести командный пункт на территорию комбината, но сейчас я не хотел заморачиваться даже этими мыслями.

А вот гараж… подошёл бы идеально. Там тихо, пусто, пахнет дровами, пылью и спокойствием. Там меня никто не потревожит.

— Мне надо отъехать, — подошёл я к Михе и Гусю, которые как раз возвращались к проходной, о чем-то негромко переговариваясь. Оба выглядели уставшими, но собранными. — Ключи от девятки у кого?

— У меня, — Миха полез в карман замусоленных джинс,