Пионер. Том III - Клим Ветров

— Может, с тобой кого? А то мало ли что? — напрягся Гусь, его злое, широкое лицо выражало искреннее беспокойство. — Время-то неспокойное.

— Нет, не надо. Я один. — мои слова прозвучали тверже, чем я планировал. — Занимайтесь здесь, я как закончу — появлюсь. Задачу свою знаете?

— Угу, — синхронно кивнули парни, и в их глазах я прочитал полное понимание и готовность. Это было главное.

Не задерживаясь больше, я забрал ключи, кивнул на прощание и, минуя проходную, направился к припаркованной справа от шлагбаума, в густой тени акаций, «девятке».

Дверь открылась с характерным скрипом. Я опустился на водительское сиденье, ощутив легкий дискомфорт. Пришлось подстроить кресло — Миха был ниже ростом, поэтому сиденье было подтянуто далеко вперед, и мои ноги теперь упирались в руль. Подвинув его назад, я отрегулировал и зеркала.

Перед тем как завестись, достал из-за пояса ТТ, снял его с предохранителя и положил на пассажирское сиденье, прикрыв сверху скомканной ветровкой. О плохом не думал, никакого особого предчувствия не было, но на всякий случай решил перестраховаться.

Завел двигатель. Он запустился с полтычка, ровно заурчав. Вырулив на главную дорогу, я поехал по направлению к центру города, машинально посматривая в зеркало заднего вида. Ничего подозрительного. Проехав до площади Шевченко, резко, почти не сбавляя скорости, свернул на одностороннюю улицу — против шерсти, нарушая все правила, но зато эффективно проверяя «хвосты». В зеркале мелькнул возмущенный жест какого-то бородача на обочине, но больше никого. Так и не заметив за собой слежки, я лег на «правильный» курс, в сторону гаражного массива.

До гаража отсюда минут двадцать неспешной езды. Чтобы отвлечься от давящих мыслей, ткнул клавишу включения магнитолы. Из динамиков вместо привычного шипения и шумов вдруг раздался неестественно четкий, казенный голос диктора. Новости? Я прибавил громкость.

«…миротворческие силы ООН займутся поддержанием порядка и стабильности на территории бывшего Советского Союза до полного завершения процесса демилитаризации и создания временного переходного правительства, — вещал голос, звучавший так, будто его хозяин объелся стекловаты. — Предварительные зоны ответственности распределены следующим образом: Московская и Ленинградская область попадают под юрисдикцию Соединенных Штатов Америки, Горьковская, Воронежская и Краснодарская — Великобритании, Оренбургская, Куйбышевская, Челябинская — Федеративной Республики Германии…»

На этом месте трансляция внезапно прервалась, и эфир снова заполнил привычный, успокаивающий белый шум, будто кто-то сверху решил, что с меня уже достаточно.

Я молча вырулил на обочину и заглушил двигатель. В наступившей тишине было слышно, как стучит в висках кровь.

«Вот как? — пронеслось в голове. — Что-то похожее уже было… в двадцатые годы. Как же это тогда называли? Не миротворцы, нет… Не агрессоры даже…» В памяти всплыли обрывки школьных уроков истории, фотографии в учебниках. «Интервенты! Вот, точно. Интервенция».

Ну да, я читал про американские войска во Владивостоке, про англичан в Архангельске и в Крыму, про японцев на Дальнем Востоке. Тогда, в итоге, их, конечно, выперли, но там и ситуация была другая — было молодое, но ядреное государство, была воля, была идея. Здесь же… Здесь под прикрытием голубых касок и благостных речей о «стабильности» наверняка случится то, к чему так давно и настойчиво стремятся наши «дорогие партнёры». Власти нет — она сама себя дискредитировала и разбежалась. Армия в полном раздрае и дезорганизации. Милиции, по сути, тоже нет, есть лишь отдельные островки вроде того же Козлова, которые быстро найдут общий язык с новыми хозяевами.

Предприятия — легкой промышленности, пищевой, тяжелой, всех тех, что производили хоть какие-то товары народного потребления, — почти все встали. Цеха пусты, народ разбежался. И только нефтеперерабатывающие, газодобывающие, и прочие сырьевые гиганты работают как часы, исправно качая заветные ресурсы. Да еще железные дороги и прочая логистика — она нужна для вывоза. Ну а что, идеальная колония получится. Основная работа — в добывающей отрасли, все товары — импортные, заморские, а местное население… оно само собой пойдет на спад, останется в итоге лишь необходимое для обслуживания скважин и трубопроводов количество. Остальных — голод, холод и болезни потихонечку заберут.

С такими тяжёлыми мыслями я снова завел машину и тронулся с места. До гаража оставалось совсем немного. Я доехал до нужного поворота, отмеченного сломанным фонарным столбом, и, не притормаживая у недавно поставленного силами кооператива самодельного КПП с двумя сонными ребятами, лишь махнул им рукой и проехал вглубь гаражного массива, в его спасительную, обволакивающую тень.

Приткнув машину к стене гаража напротив, к своей двери подходил как к чему-то родному, близкому. Достал ключ, сунул в замочную скважину, и вдруг почувствовал чужой взгляд. Прикинул, смотреть могли только со стороны оврага, больше неоткуда. Медленно повернул голову, — точно. Двое, стоят не прячась. Уходящее солнце бьет мне в глаза, поэтому лиц не вижу. Рука сама потянулась к пистолету, но коснувшись пустого кармана, вспомнил что оставил его под ветровкой на сидении.

— Не пальни ненароком! — раздался знакомый голос.

Мгновение я просто не мог вымолвить ни слова, парализованный не столько страхом, сколько абсолютным, всепоглощающим изумлением.

— Не ждал? — ухмыльнулся Шухер, его голос прозвучал негромко, но отчетливо в вечерней тишине. Белая полоска зубов резко выделялась на фоне его загорелого, обветренного лица. Он сделал медленный, почти небрежный шаг навстречу, и скрип гравия под подошвой прозвучал оглушительно громко.

Появись он где-нибудь в другом месте — на базе, у моего дома, — я бы, наверное, так не обалдел. Обещал же вернуться. Но здесь? В этом глухом углу гаражного массива, о существовании которого, я был абсолютно уверен, не знал никто, кроме меня?

— Умеешь ты удивлять, Колян! — наконец выдавил я из себя, пытаясь скрыть замешательство и вглядываясь в тень, из которой он появился. Там, в синей мгле между двумя ржавыми гаражами, угадывалась вторая фигура.

— Ну дак! Я ж говорил! — бодро ответил Шухер, подходя почти вплотную и протягивая руку для короткого, мощного рукопожатия. Его ладонь была шершавой, как наждак.

— Это ты удивляешь, Дима! — заговорил второй, голосом большого капитана. Он сделал шаг из тени, но узнавание не приходило. Кепка «аэропорт» была натянута почти на самые глаза, скрывая лоб и брови. Лицо обрамляла короткая, аккуратная бородка «топориком», а из-под длинных, чуть обвислых усов выглядывала тонкая, почти жестокая линия губ.

— Не обращай внимания, камуфляж такой… — подойдя вплотную, Лосев хлопнул меня по плечу своей здоровенной лапищей так, что я едва удержался на ногах. В его приветствии было что-то звериное, проверочное. — Давно не виделись.

— Пустишь на огонек? — кивая головой на все еще не открытую мной дверь гаража,