Код доступа - Виктор Корд

— Это анти-магия. Концентрированная. Мы создали «Иглу» — тяжелую ракету, начиненную не взрывчаткой, а вот этим реагентом. Он получен из крови мутантов глубоких слоев.

Я активировал голограмму над столом, показывая принцип действия.

— Барьер — это организм. У него есть метаболизм. Он «вдыхает» ману. Мы введем этот яд в его структуру. Он не уничтожит купол целиком — на это не хватит реагента во всем мире. Но он создаст локальный некроз. Мертвую зону. Дыру диаметром метров десять-пятнадцать.

— Надолго? — спросил Морозов.

— Барьер регенерирует. У нас будет пять минут. Максимум семь. Потом дыра затянется, и мы окажемся внутри. В ловушке.

— И кто пойдет в эту дыру? — спросил Доминик, глядя мне в глаза. — Кто рискнет войти в утробу зверя, откуда нет выхода?

— Я. Моя группа. И ваш спецназ, если у них хватит духа идти туда, где не работают молитвы и где Бог не слышит.

Доминик долго смотрел на меня. Он сканировал мою ауру, пытаясь найти ложь или скверну. Но мой костюм и мой разум были закрыты «Файрволом».

— Ты просишь нас довериться тебе, — медленно произнес он. — Ты, кто использует запрещенную науку. Кто создал те… «одуванчики», осквернившие город. Кто украл технологии Предтеч.

— Я прошу вас дать мне шанс убить монстра, которого вы сами проморгали, — жестко ответил я, наклоняясь к его лицу. — Вы, Церковь, так увлеклись охотой на ведьм и мелких еретиков, что не заметили, как под вашим носом вырос новый темный бог. А я пришел исправить ваши ошибки. И ошибки своего рода.

Инквизитор сжал кулаки. Его костяшки побелели. Паладины за его спиной положили руки на рукояти мечей.

Напряжение в ангаре достигло пика. Одно неверное слово — и начнется бой.

Но Доминик был не просто фанатиком. Он был воином. И стратегом. Он понимал, что гордость сейчас — путь к поражению.

— Хорошо, — выдохнул он. — Мы дадим тебе ресурсы. Мы дадим огневую поддержку. Мы пойдем за тобой в эту дыру. Но знай, Бельский: как только твой отец падет… как только угроза миру исчезнет… следующий костер будет для тебя. Я лично подожгу хворост.

— Вставайте в очередь, святой отец, — усмехнулся я. — Там уже много желающих. Граф, мне нужен ваш мобильный завод. И доступ к химическим складам Инквизиции. Нам нужно собрать «Иглу» в масштабе ракеты. И нам нужно это сделать быстро. Таймер тикает.

Я указал на большой экран, где график сейсмической активности полз вверх по экспоненте.

— У нас есть шесть часов до того, как он начнет открывать Врата. Если не успеем — молиться будет некому.

— Приступайте, — кивнул Морозов. — Мои инженеры в вашем распоряжении.

Следующие четыре часа огромный ангар логистического терминала напоминал муравейник, в который плеснули ведро кислоты и одновременно ударили током. Здесь, на грязном, потрескавшемся бетоне, происходило немыслимое: слияние еретических технологий Предтеч и священной алхимии Церкви.

Мы не стали выгружать Модуль «Прометей» из грузовика — времени на монтаж не было. Мы просто открыли борта, подключили его толстыми силовыми кабелями к внешней сети терминала и запустили на полную мощность.

Инга, забыв про сон, боль в сломанных ребрах и усталость, руководила процессом. Теперь она была не просто механиком. Она была главным инженером Апокалипсиса.

— Больше стабилизатора! — кричала она на седого алхимика в рясе, который дрожащими руками вливал в реактор синтеза густое, светящееся масло. — Вы что, хотите получить черную дыру вместо анти-магии? Если смесь дестабилизируется, мы испаримся вместе с этим ангаром!

— Это… это безумие… — бормотал старик, крестясь свободной рукой, но продолжал лить. Он видел, как под пальцами этой рыжей девчонки (особенно той руки, что была сделана из черного металла) рождается нечто, выходящее за рамки его понимания божественного замысла.

Мы строили «Иглу».

Это был не просто снаряд. Это был таран, призванный проломить стену между мирами.

За основу мы взяли корпус тяжелой зенитной ракеты, найденный на складах графа Морозова. Мы выпотрошили её электронную начинку, заменив на нашу, устойчивую к хаосу. Вместо боеголовки с взрывчаткой мы установили контейнер из обедненного урана и освинцованного стекла.

Внутрь контейнера Модуль закачивал «Смесь Омега» — концентрат из крови мутантов, токсинов и нестабильных изотопов, который «пожирал» ману.

Я лично программировал систему наведения. Мне нужно было попасть не просто в купол. Мне нужно было попасть в узел плетения — в точку, где сходились силовые линии барьера. Попасть с точностью до миллиметра на дистанции в два километра, сквозь штормовой ветер и пси-помехи.

Пока мы с Ингой колдовали над ракетой, в другом конце ангара происходило не менее интересное зрелище.

Клин проводил инструктаж сводного штурмового отряда.

Бывший наемник, покрытый шрамами, мазутом и татуировками, орал на элиту Империи — белоснежных Паладинов и гвардейцев в парадных мундирах. И они слушали. Потому что он говорил правду.

— Слушать сюда, смертники! — ревел Клин, расхаживая перед строем в своем тяжелом экзоскелете, каждый шаг которого оставлял сколы на полу. — Забудьте всё, чему вас учили в академиях. Внутри Купола магия не работает так, как вы привыкли. Ваши щиты сдохнут через секунду. Ваши фаерболы станут пшиком. Вы будете воевать как дикари — свинцом, сталью и зубами!

Он поднял свой шестиствольный пулемет «Вулкан».

— Кто попытается колдовать — сгорит изнутри. Барьер высосет вас сухими, как пакетик сока. Поэтому переключаем оружие на кинетику. Гранаты — только осколочные. Мечи — только заточенные. И главное — не смотрите на небо. Там Бездне, и если вы будете долго в неё пялиться, она посмотрит в ответ. А у неё взгляд тяжелый.

Командир Паладинов, гордый аристократ, скрипнул зубами, но кивнул своим людям. Доминик дал приказ: подчиняться еретикам во всем, что касается тактики. Они сменили свои изящные, инкрустированные золотом мана-винтовки на тяжелые штурмовые автоматы калибра 7.62, взятые из арсенала терминала.

Я подошел к графу Морозову. Он стоял у капота нашего грузовика, проверяя магазин своего наградного пистолета. Руки у него не дрожали.

— Вы идете с нами, Петр Алексеевич? — спросил я. — Вам не обязательно рисковать. Вы уже дали нам ресурсы.

— Это мой шанс, Максим, — граф проверил затвор. Лязг металла прозвучал сухо. — Юсуповы и Шуйские уже делят мои активы, думая, что я слаб, что я потерял хватку после гибели экспедиции. Если я войду в Цитадель Бельских и выйду оттуда победителем… мой род станет первым после Романовых. Это бизнес. Самый рискованный стартап в моей жизни.

— Или мы все там останемся удобрением для сада моего отца.

— Риск — благородное дело. Кстати, — он протянул