Влияние - Анна Боронина

Судьбу Флюэнс узнать так и не удалось: Перфидус молчал и гаденько улыбался в ответ на все вопросы. Все, на что Илларии оставалось надеяться, что карта с координатами Таллина к Конклаву не попала, и девушка с Таллином в относительной безопасности.

Эда она тоже больше не видела. И хотя сердце мучительно сжималось от воспоминаний о встрече и мыслей о том, что сын не хочет ее видеть, Иллария считала это победой. Если бы ее сын не сомневался в правильности своего решения, он бы не избегал ее. Впрочем, безразличной черной фигуре могло быть все равно.

* * *

Кассиан ненавидел официальные приёмы сколько себя помнил. Строгий протокол, навязчивые и неизбежно-вежливые разговоры. Не с его стороны, разумеется. Его высокую фигуру, даже когда сопровождающих Теневых стражей не было рядом, сторонились и предпочитали обходить по большой дуге. Однако положение магистра и Тени обязывало его присутствовать как минимум на торжественной части ежегодной сессии Нового Сената. Его раздражало, что приходится тратить на это время, но вызывать подозрения у супремуса Варгаса не хотел.

Кроме того Кассиан надеялся, что удастся перехватить переговорщика из Коалиции, хотелось уточнить пару фактов, чтобы занять этой информацией Варгаса. Тогда, пока генерал Кларк будет вынужденно улыбаться, а Перфидус расстраивать кулуарные переговоры Коалиции по поставкам продовольствия, он сам сможет уделить время и поискать девчонку в Потоке. Впрочем, Кассиан был уверен, что переговоры состоялись еще на Виридисе.

После неудачи в этом райском уголке, скользкому сенатору придётся попотеть, чтобы заслужить прощение Варгаса. Он бы даже насладился недовольством генерала, разливающимся в Потоке, но слишком явно ощущалось присутствие Илларии — мягкое, привычное тепло, последнее время сильно разбавленное тревогой, страхом и будто бы потускневшее.

Кассиан отбросил ненужные мысли: он ждал другого ощущения — яркую искру света, что последнее время надежно пряталась за Таллином. Лишь раз он уловил её обжигающее присутствие, а потом девушка вновь скрылась в бесконечном Потоке, как звезда за набежавшей тучей.

Но старый интуит должен был поступить предсказуемо, поэтому Кассиан, стоя в тени одной из сенаторских лож, прислушивался не к проникновенным речам и жарким спорам относительно защиты торговых путей и очередного передела Галактики, а к Потоку, что тугими спиралями вился вокруг.

Хорошо, что цели Варгаса пока не мешали выполнению его плана. Лидеру нужен был Таллин, Кассиана же интересовала — Флюэнс. Так что Кассиану оставалось только прислушиваться к Потоку: на Альдебрасе тысячелетия происходило слишком много всего, оставившего неизгладимый след. Разнообразные эмоции сплетались в огромную сеть, и Кассиан словно смертельно опасный паук поджидал свою жертву в центре этой невидимой обычным существам паутины.

* * *

Посадка оказалась жесткой: Супремус Таллин так и не допустил Флюэнс до штурвала — то ли ему доставляло удовольствие пилотировать "Фантом" самому, то ли просто, чтобы она не крутилась рядом. Флюэнс склонялась ко второму, и не была уверена, что не сердится за это. У нее накопилось столько вопросов, а когда она все-таки попыталась их задать, супремус Таллин отослал ее из кабины со словами, что она должна научиться терпению.

О, у Флюэнс было очень много терпения. Она умела ждать, как никто другой в этой Галактике, но теперь ей хотелось действовать. Или хотя бы получить ответы на вопросы. Но она не удивилась, когда супремус Таллин не захотел брать ее с собой в город.

— Ты останешься на "Фантоме”, — не терпящим возражения тоном сказал Таллин.

— Но я же могу помочь! — возмущение сидело в груди тяжелым комком.

— Можешь, но мне будет спокойнее, если не придётся отвлекаться на твою безопасность. А Аллан и Абби прикроют меня.

— Я сама могу за себя постоять!

— Это не шутки Флюэнс, — супремус Таллин был встревожен, чувствовалось, что он уже все решил за Флюэнс и ему не терпится поскорее уйти на поиски сестры. — Разве ты не чувствуешь?

— “Я чувствую себя преданной”, — подумала Флюэнс, но вслух так ничего и не сказала, — Почему мы не можем пойти вместе? Почему Аллан, который непонятно на чьей стороне, может помочь, а я нет”?

— Следи за "Фантомом”, будь готова сразу же взлетать. И постарайся не слишком выделяться в Потоке.

— Как я узнаю, что все хорошо и вам не понадобится помощь? — упрямо повторила Флюэнс, хмуро глядя исподлобья на Таллина.

— Мы справимся, детка, — влез в разговор, сверкая кривоватой улыбкой Аллан. — Мне не привыкать спасать этих двоих из переделок.

— Если мне понадобится помощь, ты почувствуешь, — ответил Таллин, бросив мрачный взгляд на Аллана. — Если не почувствуешь ничего странного, значит, все хорошо.

С этими словами он накинул на голову глубокий капюшон и уверенным шагом пошел к выходу из доков. Аллан похлопал ее по плечу и отправился следом. Флюэнс мрачно смотрела в спины уходящим мужчинам, чувствуя себя так словно ее вновь бросили посреди пустыни.

Что если с ними что-то случится? А с ней? Вдруг "Фантом" заметят в этих доках? А ведь они так и не поговорили.

* * *

Зал, в котором собирался Сенат, занимал большую часть здания. Колоссальное помещение воронкообразной формы, давило и угнетало своим величием. Ложи, вмещавшие только представителя сектора и двух советников тускло отблескивали мертвенным, голубовато-серым светом диодных ламп.

А еще в зале было неестественно холодно: Илларии казалось, что дыхание вылетает облачками пара. Или просто она так устала и измучилась, что уже не могла ничего чувствовать, кроме усталости и холода? Она пыталась почувствовать Поток, но ни Хэнк, ни даже знакомая темная тень ее сына больше не ощущались.

Иллария слишком хорошо знала это помещение, много раз ей доводилось здесь говорить речи. Ее любили, к ней прислушивались. Тем болезненнее было осознание того, что она своими же руками, потворствуя исследованиям Таллина все разрушила.

Иллюзий не оставалось, и Иллария знала, что сегодня хотя говорить будет она, и взгляды многих и многих существ в зале и по всей Галактике будут направлены на нее, главным действующим лицом будет тот, от чьего имени она будет выступать. Тот чья тень простирается на всем этом зале, тот, кого Таллин создал с ее молчаливого попустительства.

Заседание уже началось: на главной трибуне-подиуме в центре воронки призывал присоединиться к Конклаву и предоставить супремусу Варгасу максимальные полномочия генерал Кларк. Его зычный голос разносился по залу, все взгляды были прикованы к его строгой собранной фигуре в форменном сером кителе Конклава. Иллария отметила, что он хороший оратор, хоть и слишком прямолинейный — свойство, присущее высшему командованию, привыкшему