Другая жизнь. Назад в СССР. - Михаил Васильевич Шелест

После этого он с улыбкой и с интересом, как на забавное насекомое посмотрел на меня, явно ожидая ответ на поставленный ранее вопрос.

- Я слушаю все подряд новости. О том, что нельзя слушать радиостанцию «Голос Америки», я слышал от отца. Я и не слушаю. Понятно, что на русском языке враги вещают для нас и часто врут. Но на английском языке они передают для своих граждан. Тоже, наверное, обманывают их, но, думается мне, немного по-другому.

- Думается ему! – возмутилась директриса. – Рано о таких вещах рассуждать. Что сказано, то и делать должен.

- Я - ответственный за проведение политинформации в школе. Поэтому сам должен быть в курсе мировых новостей.

- Что в советских газетах и журналах пишут, о том у нас и политинформация. И не надо выдумывать осебятину.

- А какая тут «отсебятина»? – возмутился я.

- Ну, ты читал об этом событии в нашей прессе? – спросила директриса.

- Ну… Нет… Но наши СМИ, порой, не сразу некоторые новости публикуют. ТО ли не хватает эфирного времени, то ли срабатывает инерция согласования, но событие уже свершилось, а некоторые из них желательно подавать свежими. ЦРУ устроило провокацию! Расстреляло участников Первомайской демонстрации!

- Почему ты считаешь, что это ЦРУ? – заинтересовался «гость». – Об этом по радио говорили?

- Нет, - стушевался я. – По радио сказали, что демонстранты сами устроили перестрелку друг с другом, но ведь это - бред.

- Так кто тебе сказал про ЦРУ? – дожимал меня человек в сером пальто.

- Никто! Я сам понял! – с вызовом в голосе сказал я.

На самом деле, про ЦРУ «предок» выкопал в своей «куче всего» по контексту новости.

- Это, конечно, неплохая версия, но о том, что в инциденте на площади Таксим замешано ЦРУ, или иные спецслужбы, ни в зарубежных, ни в наших средствах массовой информации не сообщалось. И получается, что ты вводишь всех в заблуждение.

- Никого я не ввожу в заблуждение. Здесь написано: «Имеются предположения…».

- Да? Ну, ка позвольте прочитать?

Гость протянул руку к небольшому листу ватмана, на котором уместился текст и серия рисунков в стиле Битструпа с микроавтобусом с надписью УРУ из которого выходят люди с длинными чемоданами, с видом с крыши на демонстрацию со снайперами и человеком указывающим им цель, с демонстрантами, обстреливаемыми с крыши высокого здания и снова с машинами в которые снова садятся люди с чемоданами.

- Очень хорошие рисунки. Сам рисовал?

- А то кто же?, - буркнул я и, разведя руки, сказал: – Таких плакатов, извиняюсь, нет. Мы просмотрели все с Валеркой.

- Каким Валеркой? – заинтересовалась завуч. – Комсоргом, небось?

- С ним, и что?

- Не «чтокай», мне! Родителей вызову!

- Это за что? – возмутился я. – За то, что я решил вашу тупую и политинформацию немного оживить и привлечь к ней внимание школьников? Да… Да…

Моему возмущению не было границ и я едва не расплакался. Я стал искать глазами дверь, чтобы выскочить из неё, но «гость» неожиданно для меня и, вероятно, для других, приблизился и положил мне ладонь на плечо.

- Ты – молодец. И твоя инициатива обязательно будет отмечена райкомом комсомола. Как и твоя газета, которая поедет в Москву на всесоюзный конкурс школьных стенных газет. Произведёт ли она там фурор, не известно, но у нас в крае она заняла первое место. За это краевым комитетом комсомола ты будешь поощрён путёвкой в пионерский лагерь «Океан».

- В пионерский лагерь? – удивился я и скривился. – Я уже не пионер.

- Туда не только пионеры направляются, но и комсомольцы, награждённые за различные заслуги.

- Не-е-е… В пионерский лагерь я не поеду. Что я там не видел? Море? Так его везде полно.

- Вот видите!? А я вам говорила! – вставила директриса.

- Ты не понимаешь, - не обращая на неё внимание продолжил меня искушать «гость». – Там как раз и нужны ребята, которые хорошо знают наш край. Чтобы рассказать, показать, помочь, наконец, руководителям. А может и организовать какую-то с приезжими ребятами работу. Там нужны будут такие художники, как ты. И… Политинформаторы, правильно понимающими политику партии. А ты, я смотрю, всё правильно понимаешь. Ты – молодец.

Я вздохнул, а он оглядел учителей, завуча и остановил свой взгляд на директоре.

- Райком партии согласовывает этот стенд. Мы, товарищи, должны поощрять инициативу снизу.

- О, как! – подумал я. – Целый партийный вождь.

- Я, кстати, приехал вручить тебе Диплом крайкома ВЛКСМ. Решил сам с тобой познакомиться.

Он открыл портфель и вынув листок белого картона с флагами гербом и какими-то надписями и передал его мне. На нём было типографски отпечатано «Диплом», «участнику краевого конкурса» и написано от руки «школьных стенных газет»…

- Спасибо, - сказал я, не рискнув сказать: «Служу Советскому Союзу», а мысль такая мелькнула, хе-хе… Не поняли бы они меня.

- Спасибо, - повторил я, едва сдерживая подкатывающие к глазам слёзы.

Он похлопал меня по плечу и, обращаясь к директору, спросил:

- Где можно посидеть и пообщаться.

- У меня в кабинете, - сказала директриса.

- Да здесь можно, все уже разошлись. Уроки…

Учителей, действительно, в учительской не осталось.

- А я посижу, вдруг, что понадобится.

- Спасибо, но не хотелось отвлекать и вас от работы, - с тонким намёком на толстые обстоятельства сказал «гость».

- А вы кто? – вдруг спросил я. – И зачем вам со мной разговаривать?

- А я не представился? – удивлённо спросил «гость». – Извиняюсь! Я секретарь краевого комитета КПСС Волынцев Алексей Аврамович.

- Волынцев? - переспросил «внутренний голос» и запустил поиск по своим базам данных.

- Ого! Так он тридцать шестого года рождения!

- Чего у тебя только в «закромах» нет! – удивился я. – Вот он тебе, зачем был нужен?

- Э-э-э… Так, э-э-э… Листал, наверное, список краевых руководителей. Вот и осталось в памяти…

- Хорошо сохранился дядька, - сказал я. - Как мой отец по возрасту, а выглядит тридцатилетним огурцом.

- Работа такая. Только… Зачем ему ты? Стенные газеты – это идеология и пропаганда – прерогатива третьего секретаря.

- Да? – удивился я. – А какая разница? Первый, второй, третий… По порядку рассчитайсь! Хе-хе…

- Аккуратнее с ним смотри, не расслабляйся.

- Так зачем вам со мной