Двойник короля 14 - Артемий Скабер

А может, боялся, но делал свою работу. Это ещё более достойно уважения.

Бумаги легли в руки, и я начал внимательно изучать всё ещё раз. Стратегия защиты, ссылки на законы, прецеденты. Феноменальная память адвоката работала безотказно: он помнил даты, номера дел, точные формулировки статей. План был хорош, даже очень хорош. Но теперь мне предстоит воплощать его самому.

Минуты тянулись медленно. В камере не было окон, поэтому судить о времени суток приходилось по звукам за дверью. Изредка проходили охранники, их шаги эхом отдавались в коридоре.

А я всё думал о том, как мои враги добрались до Сюсюкина. Авария? Конечно же! Водитель врезался в столб — как удобно, как предсказуемо.

Дверь моей камеры открыли. Вошёл мужик лет тридцати, с залысинами и в помятом костюме — слишком дешёвом. Ткань блестела от частых носок, локти протёрлись. На запястье — старые часы на кожаном ремешке.

Он огляделся и тут же сам сел за стол — без приглашения, без церемоний. Поставил на столешницу видавший виды портфель, щёлкнул замками.

— Краснобогатько Станислав Кириллович, — представился он голосом, в котором слышалась усталость. — Адвокат столичного суда Российской империи.

Я кивнул ему и ничего не ответил, посмотрел внимательнее. Лицо обычное, ничем не примечательное — такие теряются в толпе за пять секунд. Глаза серые, водянистые. Взгляд неуверенный, бегающий.

— Я ознакомился с вашим делом, — достал он бумаги из портфеля. Листы были помятые, с загнутыми углами. — Суд равных?.. — поднял бровь мужик. — Очень хорошая задумка — убрать тех, кто, скажем так, вам завидует. Большая жила в стране, молодой аристократ…

— Ага, — согласился, продолжая наблюдать.

— Давить на то, что вы военный, честно отслужили, оставили род, воевали и даже заключили мирный договор… — продолжил Краснобогатько и замолчал на мгновение. — Павел Александрович, настоятельно советую вам завтра молчать. Я буду за вас говорить, попробуем продавить обвинение.

В его голосе послышались нотки нервозности. Пальцы барабанили по столу, взгляд не фокусировался ни на чём конкретном.

— Вы делаете вид, что пытаетесь мне помочь? — поднял бровь.

— Почему делаю? — хмыкнул адвокат. — Если думаете, что я как-то связан с теми, кто напал на вашего предыдущего юриста… То страшно ошибаетесь. Я обычный клерк по факту, работаю в администрации. Был бы и рад, чтобы меня кто-то подкупил или денег дал. Но где там, шиш!

Последние слова прозвучали с горечью. Мужик явно не купался в роскоши.

Я воспользовался моментом, достал иголочку правды из пространственного кольца — маленький артефакт, тоньше обычной швейной иглы. Подавил в себе смешок и бросил.

Краснобогатько замер. Глаза его стали стеклянными, пустыми. Он не маг — хватило десяти секунд, чтобы артефакт подействовал.

— Кто вас послал? — спросил я спокойным голосом.

— Суд, — ответил юрист механическим тоном.

— Что вам приказали?

— Представить ваши интересы.

— Вы связаны какой-то клятвой?

— Только преданности государству и суду.

— Каковы мои шансы, что я выиграю?

— Нулевые, — ответ прозвучал без эмоций. — Как я понял, у обвинения есть доказательства, которые вы не сможете опровергнуть. Ваш Сюсюкин мог бы поиграть с его знаниями старых законов. А вы?.. Я? Кто-то другой?.. Вряд ли.

— Что советуете?

— Перед слушанием поговорить с обвинением и пойти на сделку. Уверен, я смогу выторговать вам жизнь, сохранение всех ваших денег. Но титул, земли, жила — увы, всё перейдёт государству.

— Без вариантов?

— Я их не вижу. Пусть и не лучший адвокат, но кое в чём разбираюсь. Знаю, когда есть шансы, а когда они отрицательные. У вас второй случай.

О, рост! Сначала нулевые, а теперь отрицательные. Математика у них интересная.

Я достал из его тела иголку правды. Мужик вырубился и лёг на стол лицом вниз, через двадцать минут пришёл в себя.

— А? — вскочил он, оглядываясь по сторонам.

— Вы уснули, — улыбнулся я. — Видимо, тяжёлый день.

— Если бы… — протёр глаза Краснобогатько. — Сложные годы. Вот документы, — достал из портфеля смятые бумаги. — Нужно их подписать, чтобы я смог представлять вас в суде. Также я принесу вам временную клятву, на тот период, пока идёт процесс.

— Благодарю, — кивнул в ответ. — Но я, пожалуй, сам.

— Но!.. — тут же попытался возразить адвокат.

— Всё в порядке, — остановил его поднятой рукой. — Как видите, с моими… юристами случается всякое. Уверен, что вас заставили взять моё дело, поэтому упрощу жизнь вам и себе. Я сам буду защищать свои интересы в суде.

Мужик облегчённо выдохнул. На его лице отразилась неприкрытая радость.

— Как скажете, граф, — поднялся он, собирая бумаги. — Желаю вам удачи!

Краснобогатько постучал в дверь, и её открыли почти мгновенно. Через пару секунд я остался один.

Значит, даже нормального адвоката прислали? Неплохо! Хотели, чтобы я согласился на сделку, отдал всё в обмен на жизнь. Думают, что испугаюсь и сдамся?

Пальцы постучали по матрасу. Я поднялся и подошёл к столу. Из пространственного кольца достал лист с гербом Амбиверы. Бумага была особенная — плотная, с едва заметным перламутровым отливом. Аккуратно разложил её на столе, расправил углы. В папке Сюсюкина нашёл карандаш.

Кинжал из пространственного кольца скользнул в руку — лезвие холодное, острое. Полоснул себе ладонь быстрым движением, а перед этим снял защиту своей кожи. Боль резанула, но терпимо. Кровь выступила тёмно-красными каплями. Я собрал небольшую лужицу в ладони, ткнул грифель в красную жидкость. Карандаш пропитался кровью, оставлял на бумаге следы тёмными, почти чёрными буквами. И я начал писать медленно, выводя каждый символ с особой тщательностью.

Слова ложились на бумагу тяжело. Каждая буква требовала усилий, словно я выцарапывал их на камне. Кровь густела, приходилось снова макать грифель.

Когда закончил, пробежался взглядом по тексту. Вроде всё. Бумага тут же засветилась — сначала тускло, потом ярче. Буквы, написанные кровью, вспыхнули золотым огнём. Лист задрожал в воздухе, поднялся на несколько сантиметров над столом, потом вспыхнул. Яркая вспышка на долю секунды ослепила меня. Когда зрение вернулось, от письма остался лишь пепел — серая пыль осыпалась на столешницу.

Я убрал остатки крови с руки рукавом, промыл стол водой из кувшина, вытер насухо. Следов ритуала не осталось.

Завалился на кровать. Пружины заскрипели под весом. Всё, что мог, я сделал. Если Амбивера получит послание, они среагируют, если нет — буду выкручиваться сам. Осталось дождаться