Двойник короля 14 - Артемий Скабер

Князь Багратион читал быстро, схватывал суть на лету. Его глаза скользили по строчкам с механической точностью. Иногда он поднимал взгляд на меня, словно сверяя написанное с реальностью.

Барон Нессельроде изучал каждый документ тщательно. Тонкие пальцы постукивали по столу в размеренном ритме. На мгновение наши взгляды встретились, и я увидел в его глазах что-то похожее на сочувствие.

— Итак, позвольте, я продолжу, — обратился Каменев к суду торжественным тоном. — Граф Магинский — предатель страны, это понятно из материалов дела. И наша Родина позволяет защищать свои интересы даже таким людям, как он. В военное время — трибунал и смерть! Но мы цивилизованные люди.

Слово «предатель» эхом прокатилось по залу. Каменев специально сделал паузу, позволив ему прозвучать в полной мере.

Я анализировал, как воспринимают речь обвинителя земельные аристократы. Пока они холодно реагировали на эти слова. Наблюдали, смотрели, не выносили поспешных суждений.

Шереметев прищурился, изучая Каменева так же внимательно, как до этого изучал меня. Багратион откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди, — поза человека, готового выслушать обе стороны. Нессельроде продолжал делать пометки.

— А теперь, — повернулся ко мне Каменев с победоносной улыбкой, — граф, ответьте, нападали ли вы на имперских людей на вашей территории?

Первый удар — прямой, без затей. Каменев играл на публику, выставляя меня в роли агрессора.

— Когда они мешали мне защитить свой род, — начал я спокойно, не поддаваясь на провокацию.

— Простите! — улыбнулся офицер ещё шире, как кот, загнавший мышь в угол. — Отвечайте конкретно: да или нет.

Классический приём — запереть в рамки односложного ответа, лишить возможности объяснить обстоятельства.

— Да! — кивнул без колебаний.

В зале раздался шорох, присяжные переглянулись. Каменев торжествующе кивнул — первая кровь его.

— Хорошо, — он стал довольным. — Это договор, который вы заключили с империей? — продемонстрировал мне документ с театральным жестом.

Я пробежался глазами по тексту. Знакомые формулировки, печати, подписи, всё правильно, всё официально.

— Да, — согласился.

— В нём чётко указано, что вы обязаны допускать людей до жилы, обеспечивать их безопасность, — вернул бумагу на свой стол майор. — Но мало кто знает, что ваши условия были… скажем так, весьма дерзкие. Повышенный процент от добычи, плата за аренду земли, плата за охрану.

Теперь игра переходит в другую фазу. Каменев бил по самому болезненному месту — зависти присяжных.

Я глянул на военных земельных аристократов. Они поджали губы и разозлились. Ожидаемо… Мои условия намного выгоднее, чем у остальных. Зависть — это то, что можно использовать, но она же способна и погубить.

Шереметев нахмурился, его шрам побелел на покрасневшем лице. Багратион сжал кулаки так, что костяшки хрустнули. Нессельроде покачал головой с неодобрением, его лицо исказилось гримасой отвращения.

Каменев попал в точку — аристократы считали мои условия несправедливыми. Молодой выскочка получил больше, чем заслуживают они, ветераны войн.

— Император через своего ставленника пошёл на эти уникальные условия, — хмыкнул Каменев театрально, разводя руками. — Пожалел вас. Молодой аристократ, единственный наследник в роду… Проявил милость. А чем отплатили вы?

Пауза. Каменев медленно обошёл мой стол, как хищник, кружащий вокруг раненой добычи.

— Чем? — задал вопрос спокойно.

— Предательством… — выдохнул театрально майор, поднимая руки к потолку. — Доступ к земле закрыт, кристаллы не добываются, деньги не поступают, нападение на людей императора — вот цена вашей благодарности. И ведь это только начало.

Присяжные переглянулись, в их взглядах читалось осуждение. Каменев умело играл на эмоциях, выставляя меня неблагодарным предателем.

— Всё! — поднял руку судья. — Сядьте. Думаю, стоит дать слово графу.

— Как прикажете, — кивнул Каменев и сел, довольный собой.

Настала моя очередь. Я встал медленно, собираясь с мыслями. Оглядел зал, присяжных, судью. Все смотрели на меня выжидающе.

Шереметев откинулся назад, скрестив руки на груди. Его взгляд стал внимательнее — профессиональный военный оценивал, как противник будет защищаться.

Багратион наклонился вперёд, положив подбородок на сцепленные пальцы. В холодных глазах мелькнул интерес — палач хотел посмотреть, как жертва будет бороться.

Нессельроде отложил ручку и полностью сосредоточился на мне. Его аристократическое лицо было непроницаемым, но в глазах читалось любопытство.

— Что ж… — хмыкнул я. — Хорошая история. Очень… Но у меня тоже есть своя.

Пауза. Дал словам повиснуть в воздухе, привлечь внимание.

— Итак, было ли зафиксировано, что предыдущий ставленник императора состоял в сговоре с другими родами против меня?

Первый удар, и сразу в болевую точку — коррупция во власти.

— Дело ведётся, — холодно ответил обвинитель, стараясь уйти от прямого ответа.

— Я не об этом спросил, — остановился рядом со столом, глядя майору прямо в глаза. — Вы же профессионал, в отличие от меня, дилетанта. Есть ли обвинение в том, что господин Запашный превышал полномочия и состоял в сговоре с другими родами?

Каменев заколебался. Отрицать нельзя — документы есть, подтвердить — значит, признать, что система дала сбой.

— Да! — фыркнул он с раздражением.

Отлично! Первая брешь в обвинении пробита.

— Итак, господа земельные аристократы и военные, — повернулся к присяжным, встречаясь взглядом с каждым. — Вот и начало истории. Ставленник императора, тот, кому мы должны доверять, пошёл против меня и моего рода. Такой вот я предатель.

Усмехнулся, давая сарказму прозвучать в полной мере.

Реакция была мгновенной. Шереметев выпрямился, его брови сошлись к переносице. Для кадрового офицера коррупция среди начальства — болезненная тема.

Багратион наклонил голову, изучая меня с новым интересом. В его глазах мелькнуло понимание.

Нессельроде взял ручку и что-то быстро записал. Лицо присяжного оставалось невозмутимым, но пальцы сжались сильнее.

— Следующий вопрос, господин обвинитель, — я продолжил наступление. — Позволил ли он находиться монголам в нашей империи?

— Это решение императора! — тут же возмутился майор, и голос его поднялся на октаву.

— Мне плевать, чьё это было решение, — хмыкнул я, усиливая давление. — Да или нет?

Снова ставлю в рамки односложного ответа. Пусть попробует увильнуть.

— Да! — выпалил обвинитель, думая, что поймал меня в ловушку.

— Нападали ли монголы на мой род? — прозвучал следующий вопрос. Я не давал времени на раздумья.

— Это была провокация. Расследование до сих пор ведётся, — снова заладил он, повторяя заученную формулировку.

— Суд, прошу объяснить, как должен отвечать обвинитель, — повернулся к мужику в мантии с