Геном хищника - Евгений Александрович Гарцевич

Комы. Один уже транслировал Новый Зандейк — период, когда Кому поставили туда главным. А второй, уже бледнея, выдал панораму с дорогой, уходящей в горы и толстенным сухим деревом на перекрёстке. Экран мигнул и, перемотав картинку, выдал уже изображение горной дороги с видом на ущелье и соседний пик. Кривенький и неровный, даже можно было с каким-то ушастым зверем сравнить. Хер знает, где это, но на месте узнаю!

Всё — последний экран погас, и по всему пространству появились границы в виде прозрачного, серого тумана. И они начали схлопываться, приближаясь ко мне со всех сторон. Мокрица с разбитой головой лежала без признаков жизни, а Кома немного очухался, в его руках появился маленький черепок. Один из таких же, что я нашёл в коробке. Он то тёр его, то просто сжимал в кулаке, нашёптывая туда что-то.

Эвакуацию что ли запрашивает… И теперь снова нужно было выбирать. Уйдёт, и я вывалюсь за ним? Или не вывалюсь, а схлопнусь? Или не уйдёт, и я не схлопнусь, а вывалюсь? Или…

Почему-то опять появились экраны. Я опять какой-то шкет, только теперь с рогаткой, шарился по какой-то не то стройке, не то помойке. Хм, прямо как я в детстве! Стоп, это же я и есть! Моя жизнь, мои экраны… может это, вообще, не я к ним попал? А это они ко мне попали? И мы всё это время у меня в сознании находимся?

Будто в подтверждении моих мыслей, я почувствовал, что за спиной у меня кто-то появился. От него повеяло силой, наглостью и немного безумием. Тёплое и шершавое, будто щекотливое дыхание прошлось по затылку, а в голове без слов прозвучало: мы вместе…

Я уже начал поворачиваться, чтобы увидеть своего генома, дотронуться, почувствовать, как краем глаза заметил, что призрачный образ Комы начинает мерцать и растворяться. Времени не было — кто-то сейчас точно схлопнется.

И это будет не мы. Уж точно не в моём собственном воображаемом доме! Призракобойная пуля, слеплённая из «Ауры ужаса», с тихим хлопком (мой мир — мои правила — хочу глушитель, значит будет глушитель), прошила Кому насквозь. Выбила из его рук черепок, расколов на части, и, не замечая преград, прошла сквозь чёрный доспех и дальше ушла в туман.

Я хмыкнул, поняв, что это моё воображение сделало из него рыцаря смерти, и обернулся к шакрасу. Но стоило повернуть голову, как вся картинка поплыла перед глазами, уже не схлопываясь, а смазываясь и закручиваясь. И меня выкинуло в реальность.

Я обнаружил себя стоя́щим в центре здания. Мокрица почти полностью вывалилась из своей норы, и вся была покрыта хоботами и шлангами. Они тянулись к ней со всех сторон, чуть не в паутину затянув весь дальний угол. И качали с такой жадностью, будто знали, что в большой семье, хоботом не щёлкают.

Кома лежал рядом. Ещё живой, но, как бы это странно ни звучало, явно был в коме. Пальцы рук подёргивались, теребя осколки черепков. В каждой руке по одному, а среди крошек проглядывались чёрные кристаллы. Я тут же сдёрнул с себя рюкзак и достал найденную в машине коробку. Сморщился от едкого запаха, перебившего даже вонь от пиршества хоботов. Чем-то напомнило перегоревшую проводку. Открыл коробку и подхватил первый мешочек. Внутри было что-то бесформенное. Я перевернул его и высыпал на пол жёсткий чёрный пепел. Туда же бросил и коробку.

Посмотрел по сторонам, оценил подвижность хоботов, которым до меня не было никакого дела. Мокрица вкуснее, наверное. Даже те лианы, которые «Искателя» распяли, выплюнули его, бросив на пол. И остатки второго тоже откопались, но мне важнее было его снаряжение.

Я легко и быстро собрал разгрузки. Магазины перекинул в рюкзак и собрал все гранаты. Две осколочных, две термических и добавил к ним две свои самодельные. Слепил всё это в один большой бум-бум с огоньком. И уже от двери метнул в остатки мокрицы. Это вам моя вишенка на торте! И погнал на всех возможных спринтах, на которые был способен!

* * *

— То есть у Комы были ментальные усилители? — спросила Деми, подбросив в костёр дров.

— Ты про черепки? — я в этот момент заканчивал обустройство нашего лагеря, растягивал тент между деревьев.

Мы отъехали довольно далеко от Дома молчания, расположившись в небольшой роще. Я уже провёл обработку площади от возможных паразитов, набрал дров, а Деми уже приступила к готовке.

— У них разные формы бывают, — ответила Деми. — Нормальные практики их в виде фигурок делают. Могут как внутрь сахарок добавить, так и снаружи инкрустировать. А у него целых два было? Реально? Два?

— Ну да, — я пожал плечами. — В каждой руке по штуке. Один будто бы птичий, а второй на крысиный похож, только зубы широко расставлены, и на лбу малюсенький рог. Я об него чуть не поцарапался.

— Обалдеть! С одним-то усилителем сознание расширяется, — Деми развела руки вверх и стороны, показав огромный шар. — А с двумя так вообще можно чуть ли не собственный микромир создать и из него влиять на окружение. Но я про такое пару раз всего слышала. А чтобы расколоть, так это вообще.

— Хм, а если четыре? — уточнил я, вспомнив содержимое коробки.

— Нее, — помотала головой Деми и фыркнула. — Там такой выброс силы должен быть, что крыша не просто уедет, её ураганом сорвёт и в клочья разметает. Так что нет, это просто невозможно.

— Невозможно — это то, что ты не послушалась меня и не уехала домой.

— Я уехала! — возмущённо и слегка обиженно ответила Деми. — Но потом вернулась. И заметь, я даже до третьей линии не доехала. Причём километров пятьдесят.

— Ага, — теперь уже я возмутился. — Только потому, что мы именно там и встретились.

— Только и ты заметь, что дальше ты бы всё равно не проехал бы без бензина, — улыбнулась Деми.

С этим я уже спорить не стал. Хотя, признаю́сь, сам процесс этой лёгкой безобидной перебранки мне нравился. Что там за черепки были — это я ещё когда-нибудь поподробней узнаю, но жест Деми с шаром вокруг головы очень точно описывал мои чувства. С той лишь разницей, что по ощущениям моя голова напоминала воздушный шар. Не тот, что на день рождения дарят, а тот, что накачивают горячим воздухом, чтобы по небу полетать.

Я и бензин не рассчитал, потому что мысли в кучку