Самайн у ведьмы пограничья - Уоллис Кинни

– Я прошу вашего благословения возродить то, что было потеряно, – шепчу я, притягивая к себе всю энергию, поднимающуюся через половицы у моих ног. Рождения, браки, полночные заклинания – вся радостная история рода сливается воедино. Трагедии тоже присутствуют. Кончина моего отца, каждая ссора между мной и Мирандой, каждая грань, составляющая мозаику жизни, что наполняет этот дом, – я собираю все это и направляю на свою сестру.

И затем, под поверхностью ее мумифицированной кожи, я чувствую его – слабейший пульс жизни. Он едва улавливается, но все равно присутствует. Со вздохом облегчения я немедленно беру сок зимней вишни и выливаю его в миску с водой, наблюдая, как он, закручиваясь, превращается в ничто. Пить его было бы смертельно опасно, но это, без сомнения, одно из сильнейших омолаживающих средств для атрофированных мышц. Я медленно опускаю посудные полотенца, которые Селеста положила рядом, в кипяток, давая им пропитаться насквозь, а затем разворачиваю их. Аккуратно прикладывая каждое влажное полотенце к руке Миранды, я прижимаю их, втирая маслянистую воду в трещинки и расселины, где кожа полностью высохла.

Я повторяю этот процесс снова и снова, упорно сосредоточиваясь на этом крошечном звоне жизни в тех немногих клеточках ее руки, которые еще работают. Постепенно гул становится сильнее. Так продолжается до тех пор, пока не кончается вся вода в чаше. Кожа на руке Миранды все еще обесцвечена, но теперь увлажнена, стала более плотной и не так сильно прилипает к кости.

Селеста наблюдает за всем процессом со смесью восхищения и отвращения. Миранда отводит глаза от собственной травмы. Как только из миски и кухонных полотенец вытекает вся вода до последней капли, я выдавливаю пасту из лунных семян на руки и быстро втираю ее в кожу Миранды.

– Это для завершения омоложения. Тебе нужно будет наносить эту пасту каждый день, пока цвет не вернется к норме. Добавь немного алоэ, чтобы ускорить процесс, – говорю я и энергично растираю ее руку, пытаясь вернуть кровеносные сосуды и ткани в рабочее состояние. – И не слишком-то церемонься, – предупреждаю я между вдохами. – Пусть твоя рука знает, кто здесь главный.

Миранда вежливо смеется, но все еще с отвращением смотрит на свою синюю с прожилками конечность.

– Мы можем обмотать ее бинтами, если тебе так будет легче, – предлагаю я. – Станешь менять их каждый день, когда будешь втирать пасту.

– Спасибо, – говорит мне Миранда. – Ты проделала очень честную работу, Геката.

Она натянуто улыбается, мне приходится подавить смех и одновременно постараться не закатить глаза. Я буквально вернула ей руку, но, полагаю, в качестве благодарности придется удовольствоваться этой формулировкой.

Миранда быстро встает, чуть не опрокидывая пузырьки, все еще стоящие на столе.

– Нам всем пора собираться. Ковен скоро прибудет, – говорит она.

Словно по сигналу, напольные часы бьют три часа пополудни. Я вскрикиваю. Звук так похож на звон, который я слышала прошлой ночью во сне, и на мгновение мне кажется, что по особняку вот-вот эхом разлетится вой адской гончей.

Обе мои сестры замирают и пристально смотрят на меня.

– Кейт? – окликает Селеста. – Все в порядке?

Я смотрю из кухонного окна на бурное октябрьское море под кристально-голубым небом. Солнце опускается все ниже, медленно приближаясь к горизонту. Тени совсем рядом. Я сжимаю рот в плотную линию и поворачиваюсь к Миранде и Селесте.

– Мне нужно вам кое-что сказать, – говорю я.

Глава 24. Самайн

– Нет времени на дурацкие игры, леди, – рявкает Миранда группе ведьм, собравшихся в одном из углов зала. Все они вытягиваются по стойке смирно, вытаскивают свечи, кристаллы и талисманы из своих сумок и вручают их Миранде. Она несет весь скарб к буфету, где я помогаю Уиллоу Деннисон, молодой обучающейся метамагии ведьме, сортировать ингредиенты.

– Вот еще материалы, – быстро говорит Миранда, складывая их в стопку, прежде чем уйти приветствовать другую группу только что прибывших ведьм.

За два часа, минувших с тех пор, как я рассказала Селесте и Миранде обо всем, что произошло со мной на прошлой неделе, моя старшая сестра перешла в режим экстренной ситуации, которого я никогда прежде у нее не видела. Сообщения с предупреждением и просьбами о помощи были немедленно отправлены каждому члену ковена, некоторые – по волнам Миранды, другие – с помощью моего совершенно нового набора канцелярских принадлежностей. Ведьмы прибывают со всей Новой Англии, вооруженные своими книгами заклинаний и амулетами, чтобы противостоять надвигающейся угрозе. Миранда организовала нас в небольшую армию, распределяя задачи и отдавая приказы, как заправский генерал.

Уиллоу колеблется, вытягивая свои маленькие ручки над самой свежей стопкой. Немного подумав, она выбирает один тигровый глаз.

– Думаю, это единственное, что заряжено должным образом. Все остальное кажется слишком слабым.

Она бросает камень мне в руку, и я кладу его в гораздо меньшую кучку в стороне. Улов небольшой. Тигровый глаз, несколько кристаллов дымчатого кварца от ведьмы домашнего очага, заговоренная подкова от ведьмы, взявшей в любовники колдуна-техасца, и семь черных свечей, которые Ребекка принесла из «Вороны и кроны».

Уиллоу смотрит на эту подборку, нахмурив брови.

– Хотя я могу и ошибаться. Как только Уинифред приедет, она сможет перепроверить все это еще раз – на случай, если я что-то упустила.

– Кейт! – зовет Селеста. Она стоит с группой ведьм у большого камина, над которым висит портрет нашей матери. Сестра машет мне рукой, подзывая к себе.

Я поворачиваюсь обратно к Уиллоу.

– Доверяй своим инстинктам: у тебя все отлично получается.

Я быстро взъерошиваю ее рыжие волосы, прежде чем направиться сквозь толпу к Селесте.

По крайней мере половина ковена собралась в общем зале – намного больше, чем пятьдесят семь человек, которых мы изначально ожидали. Из старого граммофона доносится музыка, но никто не танцует. Все двигаются торопливыми, нервными шагами. Группа старейшин рассыпает по комнате концентрические круги из соли. Другие выводят самодельными чернилами руны на стенах. Селеста хватает меня за руку, когда я подхожу к ней, подтягивая ближе к своей группе. Она стоит с Джинни, Лори и еще одной молодой ведьмой, которую я не узнаю.

– Мы должны отвести тебя на окраску, – говорит мне Селеста, поднимая руки.

На каждой из ее ладоней посередине нарисован глаз, окруженный другими защитными символами. Дружелюбная ведьма, покрытая красивыми татуировками, забирает меня у Селесты и начинает выводить символы защиты на моих руках мерцающей пастой цвета шалфея. Пока она работает, я оглядываю зал. Все эти ведьмы собрались в мгновение ока, ведьмы, которые думали, что проведут вечер, весело отмечая праздник, но вместо этого готовятся отправиться на битву. Всем залом руководят две мои сестры. Они проводят ведьм к рабочим местам и выстраивают отставших в очереди. Я никогда не смогу в полной мере выразить им всем свою благодарность.

– Прекрасное зрелище, – замечает голос рядом со мной. – Весь ковен в сборе, – говорит Уинифред, изучая зеленые отметины на моей ладони.

На ней великолепное фиолетовое платье и напудренный парик цвета помпадур. Изюминкой ее костюма является золотой воротник с оборками, который переливается в лучах заходящего солнца.

Я невольно напрягаюсь от ее близости. Мое тело помнит, что я чувствовала при нашей последней встрече, когда она вторглась в меня своим намерением и почти разрушила мою магию.

Уинифред бросает на меня понимающий взгляд, а затем лучезарно улыбается моей сестре.

– Рада встрече, Селеста. И счастливого Самайна.

К ее чести, Селеста лишь коротко кивает Уинифред. За последние несколько часов сестре удалось несколько успокоиться, но она все еще явно потрясена всем, что я рассказала ей о нашей матери и других старейшинах.

– Привет, Уинифред, – отвечаю я, когда становится ясно, что Селеста не намерена ничего говорить. – Для меня большая честь, что ковен собрался по моему зову.

– Действительно, – добавляет Селеста через мгновение. – Даже те, кто был нечестен с нами.

Она многозначительно смотрит на Уинифред.

Та медленно поднимает бровь в безмолвном вызове, переводит взгляд