Самайн у ведьмы пограничья - Уоллис Кинни

Кое-что привлекает мое внимание.

В стороне от поляны на земле стоит зажженный фонарь. Его улыбка счастливая и дружелюбная, а свеча мерцает оранжевым в темноте.

– Кто поместил тебя сюда? – спрашиваю я вслух, подходя к нему.

В этот момент сквозь деревья пробивается еще один огонек. Я смотрю в лес и с удивлением вижу, что два ряда зажженных фонариков образуют тропинку вглубь леса.

– Тогда ладно, – говорю я, почти забавляясь сюрреализмом происходящего.

Я иду по тропинке тыкв под тихий стук ботинок. Через несколько шагов сбрасываю их и ступаю на лесную подстилку, делая несколько глубоких вдохов. Мой страх, еще недавно такой подавляющий, полностью исчез. Шагая дальше, я плотнее запахиваю свой зеленый плащ, чтобы защитить его от пламени внутри тыкв.

Деревья вокруг меня колышутся и трансформируются. Изменения происходят так медленно, что почти незаметны. Я наклоняюсь над фонарем, помня о своем плаще, и кладу руку на одну из сосен. Крошечный кусочек гнилой коры отламывается и рассыпается стеклянными осколками в моем кулаке, но остальная часть дерева все еще стоит. И вот она – та энергия смерти, которую я почувствовала в руке Миранды. Вместе с крошечным звоном жизни. Это промежуточное состояние. Я с удивлением смотрю на дерево. Оно живое и мертвое, существует в обоих состояниях одновременно.

Я отступаю и продолжаю идти по освещенной дорожке. Лица фонарей с каждым шагом становятся все более зловещими. Улыбки сменяются ухмылками, а затем и откровенными оскалами. И тут совершенно неожиданно тыквенная дорожка заканчивается.

Передо мной старая каменная стена и кованые железные ворота.

Кладбище Гудвин. Пожалуй, даже логично, что все это закончится здесь. По крайней мере, Селеста и Миранда далеко и в безопасности. Именно эта мысль ведет меня вперед.

Я толкаю калитку, но она не поддается. Заперто. Еще один толчок – калитка скрипит, но не открывается. Мурашки страха пробегают по моей шее. Ворота всегда открываются для ведьм Гудвин. Но, возможно, в Нижнем королевстве другие правила. Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на страх и замешательство. Тыквы привели меня сюда, следовательно, Король, Что Внизу, хочет, чтобы я была именно здесь. Должен быть какой-то другой вариант. Злая и раздраженная, я дергаю за железные прутья.

Сбоку от ворот стоит длинный деревянный стол ручной работы, усеянный пучками сушеных трав. Эти растения выглядят более живыми, чем что-либо другое в лесу.

– Что это за игра? – кричу я в темноту, но ответа не получаю.

Я разглядываю травы. Шалфей, лаванда, розмарин, полынь, лепестки роз – наверное, больше дюжины вариантов.

– Нужно сделать выбор, – шепчу я себе.

Я уже подумываю о том, чтобы ничего не выбирать и вернуться по тыквенной тропинке. Если Король, Что Внизу, хочет поиграть со мной, посмотрим, как ему понравится, когда я не пожелаю подыгрывать.

Но я продолжаю внимательно изучать травы. Моя рука парит над шалфеем: мудрость пригодилась бы в любой ситуации. Может быть, полынь, чтобы укрепить мои силы? Или, возможно, лепестки роз, чтобы предложить защиту тем, кого я люблю?

Но первый мамин урок на кухне, почти двадцать лет назад, эхом отдается в глубине моего сознания. Я беру розмарин.

– В воспоминаниях есть сила, – тихо говорю я.

Прочие пучки трав исчезают, как и стол, на котором они лежали. Позади меня раздается низкий металлический скрежет, и ворота кладбища наконец распахиваются. Они покачиваются, точно маня меня вперед.

Привычный запах влажной земли и заросших мхом камней не встречает меня в этом призрачном мире. Я подхожу к самому свежему надгробию из отполированного гранита, рядом с которым лежит небольшой пучок засохших цветов, и мягко кладу на него руку.

– Привет, мам, – шепчу я.

– Прекрасный вечер, не правда ли? – доносится из темноты тихий хриплый голос.

Я оборачиваюсь. В углу кладбища находится насыпь из валунов высотой примерно двенадцать футов, на вершине которой сидит фигура.

Темный плащ цвета индиго развевается на невидимом ветру. Я вздрагиваю, вспоминая влажные руки на своей шее, но подхожу ближе. Оказывается, валуны – это не валуны, а небрежно сваленная куча гниющих тыкв, образующих на самом верху нечто вроде стула.

– Да, он был бы прекрасным. Если бы мне позволили спокойно его отпраздновать, – говорю я, обретя дар речи. Влажный гортанный смех разносится по всему кладбищу.

– Ты сама пришла ко мне, помнишь? – говорит человек на тыквенном троне. Он наклоняется, и становятся видны его длинные серебристые волосы.

– Твои гончие и тени вторглись в мой дом, – отвечаю я. – У меня едва ли был выбор. Кроме того, я не очень-то хотела, чтобы мои сестры видели, как меня тащат в ад.

– Да, – мужчина одобрительно кивает. – Ты успешно добралась сюда тенями, чтобы моему Церберакси не пришлось тащить тебя. Это было очень любезно и позволило мне сберечь энергию.

– Приятно оказаться полезной, – с сарказмом говорю я.

Он не замечает язвительности в моем голосе.

– Я рад, что ты наконец-то научилась своему настоящему ремеслу. Вот почему я преподнес тебе подарки по прибытии. Скоро ты поймешь, что мне нравится вознаграждать хорошее поведение, Геката.

– Какие подарки? – озадаченно спрашиваю я.

Он привстает со своего трона и неодобрительно смотрит на меня сверху вниз.

– Я осветил тебе путь, – говорит Король.

– Я могу ориентироваться в этом лесу и без тыквенной тропинки. Я ведьма пограничья, – напоминаю я.

– И конечно, я дал тебе травы.

В его голосе слышится нетерпение.

– Я могу купить розмарин за три доллара в местном супермаркете…

Король, Что Внизу, спрыгивает со своей кучи тыкв, и, прежде чем я успеваю отойти, его длинные бледные пальцы обвиваются вокруг моего горла. Я натужно выдыхаю, когда он выдавливает из меня воздух. Вблизи Король именно такой, каким я его себе представляла: изможденный, с кожей, туго натянутой на выступающих скулах, и темно-фиолетовыми тенями под черными глазами.

– Попробуй еще раз, дорогая, – шипит он.

– Спасибо тебе за твои очень щедрые подарки, – хриплю я, с радостью отмечая, что несколько капель моей слюны попали ему на лицо. Он отпускает меня, и я падаю на землю.

– Хорошо. Ты быстро учишься. Мне это нравится, – говорит Король, тяжело дыша, почти хрипя, и возвращается к тыквенному трону, но обратно не поднимается. Вместо этого он прислоняется к этой куче, чтобы не упасть.

– Ты ослабел, – говорю я, кашляя. – Ты даже не можешь взобраться на свой трон.

Он смотрит на меня сверху вниз с презрением.

– У меня двести лет не было ведьмы пограничья. А последняя… Как ее там? Эбигейл, кажется? – Он усмехается. – Ну она вообще почти не тренировалась – тщедушное маленькое создание. Не протянула и года: сердце не выдержало. Очень немногие продержались бы так долго, как я, без надлежащей помощи. Но да, – признает Король, – я слаб.

Я самодовольно улыбаюсь ему.

– Тогда, возможно, у меня все-таки есть шанс в этой битве. Возможно, я смогла бы отомстить за всех нас. За мать, за отца, за Эбигейл Браун и всех ведьм пограничья, которые были до меня.

Король, Что Внизу, разражается своим ужасным хриплым смехом.

– Кто сказал, что мы непременно должны сражаться? – спрашивает он, небрежно распахивая плащ.

На нем черный костюм-тройка. Из украшений только цветная корона на голове и ключ, висящий на цепочке на шее. Деревья на кладбище вокруг нас охвачены пламенем, но не таким, как в ночь нападения адских псов. Нет, стволы не горят. Тысячи и тысячи плавающих свечей дрейфуют вверх и вниз среди листьев, каким-то образом умудряясь не подпалить сами деревья.

– Думаю, ты обнаружишь, что я могу быть весьма убедительным.

Король, Что Внизу, жадно смотрит на меня. Воспоминания о моих кошмарах вспыхивают передо мной. Река, полная потерянных душ. Зияющая пропасть в земле. Я, навеки привязанная к единственному искривленному дереву.

– Что именно ты пытаешься убедить меня сделать? – спрашиваю я, не в силах скрыть легкую дрожь в голосе.

Он широко раскрывает объятия и пугающе дружелюбно улыбается.

– Стать моей ведьмой пограничья, конечно, – говорит Король. – Стань моей –