Слияние - Инди Видум

— Как раз ваши услуги будут очень востребованы, — возразил я. — Григорию требуются полноценные занятия по всем предметам. И главное — чтобы он наконец научился нормально говорить.

— И правильно, — еле слышно тявкнул Валерон. — Пусть тоже страдает.

Физиономия Прохорова, услышавшего мои слова, вытянулась до неузнаваемости. А как ты думал? Любое доброе дело всегда прилетает бумерангом, особенно если ты его собрался совершать за чужой счет. Это он еще не догадывается, что старичкам придется уступить кровати — не на полу же их укладывать.

— Это мы сделаем, не извольте сомневаться, — обрадовался Николай Степанович. Павел Валентинович — редкий специалист, к любому ребенку подход находил, найдет и к вашему помощнику. Вижу, доброе у вас сердце, Петр Аркадьевич, в батюшку пошли.

— Как скоро вы соберете вещи для отъезда? — уточнил я.

— Мы даже не раскладывали их. Сняли комнату на двоих в доходном доме, — пояснил Павел Валентинович. — Вот только сегодня сняли. Вещей у нас совсем мало. Раньше мы жили на всем готовом, так что не накопили имущества. И денег, получается, тоже не накопили.

В результате мне пришлось оплатить еще две каюты в дирижабле под неожиданно появившийся персонал. А в графе против фамилии Вороновых появился еще один пунктик доказательств, что семейство моего покойного отца прогнило насквозь.

Глава 22

Вещей у наших подопечных оказалось до крайности мало: только немногочисленная одежда и обувь. Знал бы об этом раньше — купил бы в Святославске хоть постельные принадлежности, но теперь этим придется заняться в Курмене или Гарашихе. Лучше в Курмене, где цены пониже. Поневоле задумаешься, не лучше ли было бы оплатить старичкам проживание в Святославске хотя бы на время, но они тогда точно посчитают себя брошенными. Вон как глаза загорелись, когда я согласился их с собой взять.

Вставал и вопрос с их легализацией. Конечно, к слугам обычно не присматриваются, и все же кто-то глазастый мог опознать в них бывших вороновских работников. А значит, этого скрывать было никак нельзя. Я решил прямо об этом не говорить, но если вдруг спросят — отвечать только правду. Мол, ездил по делам в Святославск, встретил случайно, решил дать приют. Теоретически, конечно, можно связать мои визиты в столицу и пропажу реликвий. Но насколько я успел заметить, к хранению осколков относились крайне небрежно и отмечали их потерю сразу же только в случае кражи при них, как случилось с последним осколком Куликовых.

А в случае пропажи вороновских осколков в первую очередь подозрение падет на дядюшку, который от этой ситуации выигрывает, оставаясь князем. Наверное, оставаясь, потому что последнее императорское слово пока не сказано. Хотя если уж до Куликовых добрался императорский представитель, то и к Вороновым наверняка тоже зашли.

В этот раз никто из моих спутников пренебрежительных взглядов в дирижабле не удостоился. Оба старичка выглядели достойно. Что касается Прохорова, так он умудрился себе не только полностью гардероб поменять (как выяснилось, как раз с помощью приведенных им старичков, хотя и не из вещей покойного князя Воронова — те были ему совсем не по размеру), но и приобрел чемодан и такой же саквояж, как у меня. Оба предмета были чуть потертыми, что придавало Прохорову вид завзятого путешественника. Если бы он еще рот не открывал — так вообще был бы похож… все же скорее на богатого купца, потому что выдавала борода. Ее следовало либо сбрить, либо начать ухаживать, а это не только стряхивать крошки на пол.

Не успели мы взлететь, как ко мне в каюту постучались оба моих новых подопечных.

— Мы еще раз хотели вас поблагодарить, Петр Аркадьевич, — торжественно сказал Павел Валентинович. — Максим Константинович наотрез отказался принимать у нас клятву верности после смерти отца. Видимо, уже тогда подумывали о том, чтобы с нами расстаться.

— А вы ее давали моему деду? — удивился я. — Работа у вас, конечно, ответственная, но клятва уж очень серьезные обязательства накладывает.

— Клятва же обоюдная, — чуть удивленно ответил Павел Валентинович. — Вторая сторона тоже принимает на себя обязательства, что в нашем положении было бы предпочтительнее.

Они замолчали и так на меня уставились, что не догадаться, о том, зачем они пришли, было совершенно невозможно.

— Вы хотите принести клятву верности мне? — все же уточнил я.

Валерон тоже молчал, то ли отправившись выяснять, нет ли в дирижабле кого злоумышляющего, то ли решив не влиять на мое решение.

— Да, Петр Аркадьевич, — обрадованно выдохнул Николай Степанович. — Это придало бы нам уверенности в будущем, понимаете? И вам тоже сразу станет спокойнее: не будете переживать, что мы при встрече с вашей родней можем сказать что-то лишнее.

— Вы тем самым привяжетесь ко мне навсегда и не сможете никуда уйти, — напомнил я. — Фактически я сейчас нищий.

— Ваш дед был уверен, что у вас великое будущее, — ответил Павел Валентинович. — Дай бог, доживем до того счастливого момента, когда вы станете князем.

— Когда вы позвали нас с собой, я сразу понял: правильно Константин Александрович о вас говорил, — добавил Николай Степанович. — А что касается денег, так, знаете ли, Вороновы сейчас переживают не лучшие времена. Источник их дохода накрыт зоной. Вложения себя не оправдали, а они привыкли жить на широкую ногу.

Он замолчал, и они опять оба на меня уставились, ожидая моего решения. На мой взгляд, клятва верности была мне куда выгодней, чем им, но говорить, я, разумеется, этого не стал, согласился принять, пообещав со своей стороны всю возможную поддержку. И только после этого из моей каюты они ушли, совершенно успокоенные, зато через некоторое время пришел Прохоров. Ужинать. Перед этим он заглянул к новым двум членам нашей команды и оставил еду и им, поскольку вчетвером ни в одну каюту было не влезть. Может, я и не смогу дать этим старичкам много, но они хотя бы будут сытыми.

Валерон, на удивление, в этот раз не предложил ни у кого ничего экспроприировать. Я было удивился, а потом узнал, что рейс выдался полупустой: кроме нашей компании, была занята всего одна каюта, и та — дамой, которых Валерон обходил своим интересом. Хотя, может быть, нам пока не попадались особы с багажом, требующим вдумчивого изучения.

Как бы то ни было, даму эту никто из нас не видел до самой швартовки в Курмене,